Эхо Разлома - страница 14

Воздух здесь был ещё тяжелее, чем в открытой Пустоши, пропитанный странным, тошнотворным металлическим привкусом и запахом застарелой плесени, от которого першило в горле и слезились глаза. Кайл чувствовал, как давление Разлома усиливается с каждой секундой, словно невидимые, холодные пальцы касаются его затылка, шепча что-то неразборчивое, но бесконечно зловещее на самой грани слышимости. Он оглянулся на команду: Эва Картер, бледная, но собранная, уже сканировала периметр с помощью портативного дрона, её лицо было напряжено, но сосредоточено, каждый мускул выверен; Лина Сайрус, крепко прижимая к себе медицинский рюкзак, как единственное спасение, нервно осматривалась по сторонам, её дыхание было частым и неровным; Дрейк Холт, как всегда, пытался выглядеть беззаботным, но его рука не отпускала рукояти плазменного резака, а взгляд беспокойно метался по пляшущим теням, словно он ожидал нападения из каждого тёмного угла.

– Это место больше похоже на склеп, чем на укрытие, – пробормотал Дрейк, с силой пнув какой-то обломок бетона, который с гулким, тревожным звуком покатился в темноту полуразрушенного входа. – Ты уверен, что мы тут в относительной безопасности, учёный? Потому что все мои инстинкты вопят, что эта дыра пропитана смертью и чем-то похуже.

– Ничто не безопасно так близко к Разлому, Холт, – отрезал Кайл, стараясь не выдать собственного растущего беспокойства. Он тоже чувствовал это – затаившуюся, невидимую угрозу. – Но здесь мы хотя бы можем попытаться переждать пик аномальной активности и проверить оборудование. Эва, что показывает дрон? Есть ли действующий вход?

Эва, не отрываясь от экрана своего нейроинтерфейса, коротко кивнула. – Главный вход в пятидесяти метрах на север. Ворота частично обрушены, но проход, похоже, есть. Внутри фиксируются остаточные, слабые сигналы энергии, но… они крайне нестабильны. Как будто что-то пытается включиться и тут же гаснет. Это может быть старое, поврежденное оборудование. Или… что-то совсем другое. Что-то, что имитирует его.

– Другое? Хуже? – Лина повернулась к ней, её голос дрогнул, а глаза расширились от страха. – Что может быть хуже, Эва? Ты… ты имеешь в виду… тени? Я слышала, что они часто появляются в таких заброшенных местах, ближе к активным Разломам. Это правда?

Эва не ответила, только бросила на Кайла быстрый, многозначительный взгляд, полный немого вопроса и общей тревоги. Он знал, что она думает о том же, о чём и он. Тени. Не просто игра света, а нечто большее. Он видел их раньше, в первые, самые отчаянные годы после катастрофы, – неуловимые, полупрозрачные фигуры, которые исчезали, если смотреть на них прямо, но оставляли после себя ощущение могильного холода в костях и липкого, иррационального ужаса. Он не хотел говорить об этом Лине, не хотел видеть, как её хрупкая, почти детская надежда окончательно рушится под тяжестью этой правды. Но и врать, давать ложные заверения, он тоже не мог. Не здесь. Не сейчас.

– Возможно, – сказал он наконец, его голос был тихим, но твёрдым, как сталь. – Но мы не знаем наверняка, что это. Может, это просто иллюзии, порожденные близостью Разлома, как те, что мы видели в аномалии. Главное – держаться вместе. Не отходить друг от друга. И, во что бы то ни стало, не терять голову. Не поддаваться панике.

Дрейк громко фыркнул, но на этот раз ничего не сказал, лишь сильнее сжал рукоять резака. Команда, соблюдая осторожность, двинулась к зияющему провалу входа, их шаги гулко отдавались в мёртвой тишине Пустоши. Внутри бункера было ещё мрачнее и холоднее, чем снаружи. Воздух был спёртым, тяжёлым, с примесью запаха гниющей органики и чего-то неуловимо химического. Стены были покрыты толстым слоем склизкой плесени, а старые, разбитые лампы, свисающие с потолка на обрывках проводов, зловеще мигали, хотя не могли работать уже десятилетиями. Кайл включил фонарь на своём экзоскелете, и узкий луч света выхватил из темноты обломки ржавой мебели, искорёженные ящики и что-то, похожее на старые, покрытые пылью терминалы. Но что-то было не так. Что-то неуловимо неправильное. Тени, отбрасываемые их собственными фонарями, двигались медленнее, чем должны были, как будто отставая от источника света, жили своей, отдельной жизнью.