Читать онлайн Евгения Мухамедьярова - Эккле́сская сага

Лес. Сучья. Ветки. Слышен хруст. Кто-то бежит. Юный охотник приподнял голову, высовываясь из укрытия. Он собирался принести домой свежую дичь, запасы которой значительно истощились. Лёжа в засаде уже несколько часов, юноша почувствовал, как начали неметь пальцы, прочно держащие арбалет. Он слегка выдохнул и стал приглядываться. Время было предзакатное, ещё не сумерки, но там, откуда доносился шум, садилось солнце, и охотник с трудом мог разглядеть хоть что-то.

Заурчало в животе. Негромко, но достаточно, чтобы подумать о том, как давно он ел в последний раз. Голод, охвативший всю округу, заставлял всех идти на охоту глубже в лес. Вот только охота у всех разная. Одни идут в лес за дичью, другие – на разбой. Именно поэтому вокруг стало всё больше легионеров. Властитель наводит порядок, увеличивая ряды своей армии. Некоторые ребята из деревни записались туда. Они стали получать паёк и жалование. Вот только никому и дела нет, что для того, чтобы прокормить одного вооружённого легионера, приходится голодать пару дней целой семье с малыми детьми и стариками…

Шумная цель приближалась быстро. Это был не зверь. Охотник хорошо отличал это. Притаившись, он стал прислушиваться, не опуская арбалет. Мелькнула небольшая фигура, похожая на ребёнка, и направилась в сторону кабаний тропы. Юноша бросился на перерез. Ребёнок и кабаны – это может плохо закончиться. Охотнику удалось обогнать бегущего и встать перед ним. Это был белокурый мальчишка. На вид ему было лет двенадцать. Изо рта его клубами шёл пар (становилось холоднее) а в голубых глазах застыл ужас, вытянутые вперед руки тряслись, а дыхание было сбивчивым и шумным. Тем не менее никакого вскрика. Охотник понял, что не на шутку испугал ребенка и перевел арбалет в безопасное положение. От его глаз не укрылись синяки и порезы на лице и руках, к тому же одет мальчик был не по погоде, осенью не щеголяют в одной рубахе.

– Ложись в окоп и ни звука! – внушительно прошипел арбалетчик, который уже представлял от кого бежит бедолага, и не замедлил ему помочь. Мальчишка не смел возражать, только лёг и стал глубже дышать, чтобы успокоиться. Охотник накрыл его ветками, а сам двинулся в ту сторону, откуда бежал подросток.

Он шел ни долго и ни мало как вдруг услышал голоса. Подойдя поближе, смог разглядеть вексилля́цию. Этот небольшой отряд легионеров пробирался сквозь чащу и остановился для получения новых указаний. В тот момент, когда юноша уже хотел двинуться подальше отсюда, его окрикнули.

– Эй! Ты кто? Стой на месте!

– Стою! – он медленно повернулся к ним лицом. Сердце билось бешено. Охотник старался не выдавать своего сильного испуга и продолжил говорить:

– Ребята, я просто охочусь тут. У меня и разрешение есть.

– Так ты охотник значит?

– Да, – с полуулыбкой ответил он. Хотелось не отвечать, а бежать, ведь не просто так они сюда явились, но продолжил.

– Я просто живу в деревне неподалёку. У моей семьи только один кормилец, и он перед вами. Не возражаете, если я просто пойду и подстрелю зайца, чтобы моей семье было чем отужинать сегодня?

– Ты видел здесь кого-нибудь?

– Никого кроме птиц… хотя…

– Что? Говори всё, что знаешь!

Юноша замялся. Но тут же решил их сбить со следа ребёнка. Они, при всём своём обмундировании и вооружении, не зная леса, шли так медленно, что вряд ли могли надеется догнать этого легконогого.

– Я шёл на шум какого-то зверя, он завёл меня вон туда!

– Зверя говоришь? – засомневался главный.

– Да… Но потом я услышал шум разговоров и пришёл сюда. Извините, наверное, это ваша дичь. Я просто пойду дальше и не буду вам мешать.

Юноша уже стал разворачиваться, чтобы уйти, но главный решил припугнуть его.

– Стой!

У охотника защипало под ложечкой, он был уверен, что всё обошлось, но…

– Ты нас не видел! Понял?

– Понял! – быстро ответил юноша с небольшим облегчением.

Главный, чувствуя его страх, ощущая своё превосходство, прибавил, медленно оттягивая каждое слово:

– Удачной… тебе… охоты… – и прицыкнув языком, отправил своих людей в указанное охотником направление.

Ещё пол минуты подождав после их ухода, парень обдумывал дальнейшие действия и двинулся к своему окопу.

Деревушка неподалёку называлась Ха́мо, что означает «крюк», так как располагалась вдоль реки, повторяя её крюкообразный изгиб. Главный вход в деревню был у основания крюка, против течения реки. На другой стороне стояло жилище охотника, ближе к лесу. По другую сторону деревни был луг, чуть дальше – поля, на которых сейчас мало что росло. Поговаривали, что высшими силами было заключено небо из-за Властителя, чтобы наказать его за гордыню. Но это были лишь слухи. Что на самом деле случилось никто не знал.

Охотник вышел из своей хижины с деревянным ведром. Оглядевшись, он направился к реке. В деревне не было прежнего шума, веселья, разговоров после трудового дня. Огней было мало, и они слегка потрескивали в ночной тиши. Стрекотали кузнечики, и изредка были слышны лягушки. Казалось, что вокруг спокойно, но от этого спокойствия разило могильным холодом.

Юноша наполнил ведро и быстрым шагом пошёл обратно. Закрыв плотнее дверь изнутри, прикрыв маленькие оконца, он стал осматривать раненного мальчика, лежащего на шерстяной подстилке. Он бережно перелил часть воды в крупную чашу, смочил тряпицу в ней и стал отирать раны. Порезы зашипели от воды и стали слегка светиться. Охотник испуганно стал вглядываться в раны и лицо мальчика, от напряжения у него чуть не покатились слёзы. Мальчик лежал без сознания. Придя в себя, целитель взял остальную воду и, слив её в котелок, поставил на огонь. Укрыв ребёнка своей охотничьей курткой, он стал перебирать свои припасы, обшаривая бочку и ящик. Наконец найдя подходящую склянку, он потянулся к сушеным травам, подвешенным сверху, растёр их руками и, подсыпав ещё что-то, стал толочь. Когда вода в котелке вскипела, он, сняв котелок с огня, добавил воду в склянку, продолжая помешивать. Затем, накрыв чем-то, поставил около огня.

Впервые за всё это время он остановил все свои спасательные работы и, стоя на коленях и глубоко дыша, смотрел как извивались языки пламени. В его голове друг за другом проносились события, и как только назрел главный вопрос «что делать дальше?», послышались тихие стоны. Отвернувшись от огня, юноша увидел, как мальчик стал бредить, на его лбу появилась испарина.

– Ему жарко. То, что надо! – подумал он, подходя с влажной тряпкой. Обтерев лицо мальчика, охотник стал прислушиваться к бредням, которые тот то и дело произносил вслух.

– Нет… не… н… отпустите… сестра… прости меня… – только это с разной очередностью твердил лежащий в горячке. Когда в какой-то момент мальчишка замолк, парень испугался, думая, что он всё же не выдержал и умер. И когда он взял его за руку, чтобы проверить пульс, белокурый резко сел на месте и ошарашенно посмотрел на него.

– Я думал ты умер, – чуть не захохотал от неожиданности охотник, – спокойно! Всё хорошо… Ты жив, – уверенно продолжил он.

Мальчик стал выходить из состояния оцепенения и сотрясаясь от горячки с трудом произнёс:

– Пить…

– Вот это другое дело, – охотник взял настой, что с такой тщательностью замешивал ранее и подал его, – осторожно, это ещё горячо, и даже мерзковато на вкус, но тебе нужно выпить это.

Облупившиеся губы едва коснулись питья.

– Пей, я тебе говорю! Я помогу…

Охотнику всё же удалось напоить мальчишку, удерживая от падения.

– Всё будет хорошо, поспи до утра. Я буду рядом, – сказав это, юный охотник наконец выдохнул своё напряжение и, присел рядом, облокотившись о стену.

Огонь медленно догорал. В хижине становилось душновато, но это не мешало двоим уставшим спать спокойно.

Препоясав свой блёклый, цвета варёных вишен, халат, и потерев свои вытянутые уши, старуха Зилиа́у принялась осматривать мальчика.

– Та́йго, ты правильно сделал, что дал ему пропотеть. Теперь он справляется с горячкой.

– Да, но меня беспокоят его порезы. Я их обработал, а наутро от них не осталось и следа… Будто…

– Будто что? – резковато спросила старуха.

– Я не знаю, – буркнул в ответ охотник, а затем продолжил, – это похоже на магию.

– Ох, ну теперь мне всё понятно, – уже c менее враждебным настроем прошептала старуха.

Она закончила осмотр. Укрыв паренька, который всё ещё был в лёгкой горячке, вышла из хижины.

– Зилиа́у! – следуя за ней, произнёс охотник, – он будет жить?

– Мне помниться, что я хорошо тебя учила. Ты́ мне скажи!

– Думаю будет…

– Вот и хорошо.

Старуха сделала пару шагов, а потом развернулась и спросила:

– Ты хороший человек, Та́йго! Я понимаю почему ты спас мальчика… Но что ты теперь будешь делать? Может твоё предназначение наконец послало тебе весточку? – Зилиа́у посмеялась, шаркнула ногой и пошла прочь, оставив Та́йго обдумывать её слова.

Сейчас не мысли роились в голове юноши, а воспоминания. Он видел рядами уложенных больных людей, их измученные лица, себя ещё мальчишкой с ведром воды и маму, которая поила отваром всех по очереди. Она улыбалась каждому и дарила своей улыбкой надежду на следующее утро.

Её лицо правильной формы, тёмные прямые волосы, собранные в пучок, её зелёный слегка потёртый халат. Ее руки были такими изящными. Та́йго вспоминал как мама укладывала его перед сном. Она садилась поближе и делала из своих рук разные фигуры. Больше всего сын любил птицу, и она завершала свой ручной театр именно ею. Лёгкие и грациозные крылья парили перед его глазами, погружая его в сладкий сон.

А затем он вспомнил как его отец, сильный и смелый воин, плакал у умирающей от магических ран жены. Та́йго помнил, как светились раны, как мать глядела в пустоту и угасала…

Жалобный стон выдернул охотника из омута памяти. Он повернулся к двери в хижину и зашёл внутрь. Мальчишка лежал на боку по-прежнему укрытый, но взгляд его изменился, стал осознанным. Губы шевелились с трудом, но было ясно, что он просил пить. Та́йго поднёс ему питьё. Выпив всё до последней капли, подросток попытался встать.

– Не торопись, парень! Ты ещё слаб. Присядь хотя бы, -охотник усадил его и стал рассматривать, – ты помнишь, что произошло?

Мальчишка кивнул.

– Кто ты?

Паренёк не хотел говорить, он был еще не в состоянии, но выдавил:

– Я Ве́рмон.

– Уже хорошо. Я Та́йго. Приляг, поговорим позже, когда тебе будет лучше.

Охотник стал укладывать мальчика, тот не смел сопротивляться. Через пару часов ему стало намного лучше. Тем временем арбалет хорошо послужил своему хозяину. Пернатая дичь стала ужином. Ребята поели. Белокурый молчал. А Та́йго не стал расспрашивать. Он понимал, что мальчику пришлось нелегко.

– Пусть лучше сам расскажет, когда будет готов, – думал юноша. Оставалось надеяться, что ждать придётся недолго.

– Та́йго, нам нужно идти! – сказал Ве́рмон тоном, не терпящим возражений.

Пока охотник разлеплял глаза, мальчишка быстро собрал дорожный мешок, затянул потуже свой пояс и накинул капюшон на голову.

– В чём дело? Ещё даже не рассвет. Ты уже собрался? – все вопросы оставались без ответа.

– Скажи хотя бы куда нам придётся идти? Я не собираюсь идти, не зная куда.

Ве́рмон стал так серьёзен, будто ему не двенадцать, а пятьдесят два, казалось, что его глаза видели столько, сколько не уложится ни в одну человеческую жизнь.

– Нам нужно идти, потому что они скоро будут здесь.

Юноша подскочил с места. Надел свою охотничью куртку, закрепил арбалет и мешок. А затем направился к выходу со словами: