Эксцессия - страница 32

– Они обо всем знали, но хранили молчание. Кроме того, они столкнулись сразу с двумя странностями и полагали, что вторая связана с первой, но не могли понять, как именно. Поэтому они и решили сначала понаблюдать за развитием событий, а уж потом известить остальных. – Тишлин пожал плечами. – Это понятно: столкнувшись с такой необъяснимой штукой, надо не кричать об этом на каждом углу, а хорошенько подумать. В наши дни такая скрытность невозможна, но тогда правила были не такими строгими.

– И что это была за вторая странность?

– Артефакт. – Тишлин снова откинулся в кресле. – Вокруг невообразимо древнего светила вращалось абсолютно черное тело – идеальная сфера диаметром пятьдесят километров. Корабль использовал все свои датчики и аппаратуру, но никакой информации об артефакте получить так и не смог, а сам объект не подавал признаков жизни. Внезапно у «Трудного ребенка» обнаружились неполадки с двигателями – даже в те дни вещь почти неслыханная, – и ему пришлось покинуть систему, где располагались звезда и артефакт. Само собой, он оставил там кучу спутников и сенсорных платформ, чтобы наблюдать за артефактом, – все, что у него было, плюс кое-какие устройства, сработанные на месте. Однако экспедиция, прибывшая туда через три года – дело было на окраине Галактики, а корабли в те времена двигались куда медленнее, – не обнаружила ничего. Ни звезды, ни артефакта, ни датчиков, ни платформ с дистанционным управлением, оставленных «Трудным ребенком»; сигналы от них, по всей видимости, прекратили поступать незадолго до входа второй экспедиции в зону прямого наблюдения. Рябь в гравитационном поле указывала на то, что звезда и, вероятно, все остальное исчезли, как только «Трудный ребенок» покинул эту зону.

– Как – исчезли?

– А вот так, взяли и исчезли. Бесследно, – подтвердил Тишлин. – Вообще не пойми что: потерять солнце, пусть даже мертвое, – это не шутка. Тем временем всесистемник, с которым «Трудный ребенок» состыковался для ремонта, обнаружил, что двигатели ЭКК пришли в негодность не от внутренних неполадок, а из-за стороннего вмешательства в их работу. Фактически ЭКК подвергся атаке. – Он хлопнул ладонью по столу. – Это, наряду с исчезновением звезды, осталось необъяснимым, однако почти двадцать лет все шло своим чередом. Проводились расследования, созывались специальные комиссии, но самое правдоподобное предположение состояло в том, что все это было высокотехнологичной проекцией, созданной некоей древней цивилизацией со специфическим чувством юмора. Появилось и другое, менее вероятное объяснение: звезда и все остальное провалились в гиперпространство. Правда, такое явление не прошло бы незамеченным… В общем, загадку обсуждали на все лады, но потом она приелась до полного безвкусия и перестала быть интересной. Через семьдесят лет «Трудный ребенок» ушел сначала из Контакта, потом из Культуры и стал Отшельником – очень необычное поведение для корабля его класса. А все люди, которые находились у него на борту, избрали так называемые Нестандартные формы существования.

Судя по скептической гримасе на лице Тишлина, он считал это выражение не слишком-то информативным. Откашлявшись, образ продолжил:

– Часть людей выбрала бессмертие, а часть – самоэвтаназию. Оставшиеся подверглись деликатному, но тщательному обследованию, не показавшему ничего необычного. А потом корабельные дроны присоединились к одному и тому же Групповому Разуму – который опять-таки ушел в Отшельничество – и с той поры не вступали в контакт ни с кем. Это еще более необычно. В течение века почти все люди, выбравшие бессмертие, погибли вследствие перехода к следующим, «отчасти несовместимым», Нестандартным формам существования. Затем Отшельники и Особые Обстоятельства – последние к тому моменту всерьез заинтересовались происходящим, что неудивительно, – полностью потеряли связь с «Трудным ребенком». Похоже, он бесследно пропал. – Образ пожал плечами. – Это произошло полторы тысячи лет назад, Бир. С тех пор корабль никто не видел и ничего о нем не слыхал. Останки некоторых погибших проанализировали с использованием новейших методик и выявили потенциальные изменения в наноструктуре мозгового вещества, но дальнейшие исследования сочли невозможными. Наконец, спустя сто пятьдесят лет, историю предали огласке, в прессе она обсуждалась на все лады, но спрашивать было не с кого – нет ни корабля, ни дронов, ни людей. Не с кем говорить, не у кого брать интервью, некого описывать. Все сошли со сцены, включая и главных звезд – светило и артефакт.