Экспедиции в Экваториальную Африку. 1875–1882. Документы и материалы - страница 63

Несмотря на мою уверенность и на торжественность церемонии, эти несчастные не осознавали того, что отныне они действительно свободны и могут сами распоряжаться своей судьбой. Они не могли понять великой идеи, заключенной в трех словах – свобода, равенство, братство, – которые впервые прозвучали на этой рабской земле. Но зерно было брошено, и взрастить его было уделом будущего.

Сколько я им ни говорил, что в их воле уехать или остаться, что, работая у меня гребцами или слугами, они имеют право на оплату, они отказывались верить в свое освобождение.

Я стал занимать их на различных работах и не очень интересовался их жизнью.

Однажды, заранее договорившись, они пришли ко мне с просьбой разрешить им сходить в дальний лес, чтобы собрать там плоды ншего, которые туземцам очень нравились. Они ожидали отказа, и каково же было их удивление, когда я не только позволил сделать это, но еще дал им ружья и порох на случай возможного нападения. Хитрецам ничего не оставалось, как отправиться в лес. Два дня спустя они возвратились. В полном составе. Ибо тогда они поняли, что свободны; если бы они продолжали считать себя рабами, никто бы из них не вернулся.

Хорошо одетые, получавщие довольно высокую плату и питавшиеся качественной пищей, которую наши лапто добывали на охоте, они даже вызывали зависть у оканда.

Опасаясь полностью лишиться рабов, Реноке ускорил свое возвращение в низовья Огове. Перед отъездом он пригласил на большую палавру всех вождей, которые не побоялись проделать путь в триста или четыреста километров вверх и вниз по реке, привлеченные в Лопе воскресшей славой его рынка. Среди них находились павины Мамьяка и Буно, приехавшие с небольшим сопровождением просто повидаться со мной «Великие вожди Огове, – произнес Реноке сначала на священном языке, а затем по очереди на языке каждого племени. – Я, благодаря которому европейские товары идут по реке, вверяю вам этого белого человека. Здесь кончается дорога, которая принадлежит мне и членам моей семьи; отныне он пойдет по дороге, охраняемой Мбуенджиа и фетишами оканда. Белый вождь хочет идти дальше, туда, где фетиши Думбы и Джумбы оберегают путь по реке. Он направляется к народам, живущим в верхнем течении, которые неизвестны даже самим адума. Фетиши, запрещающие каждому из нас переступать границы своей торговой территории, не должны останавливать белого человека.

Он пришел не для того, чтобы отнять наши доходы от торговой монополии, которую каждый унаследовал от своих предков. Вы, обереги таинственных областей внутренней части земли, слушайте меня: я, Реноке, благодаря которому товары идут по реке, вверяю вам белого вождя; и вы, народы верховий, не забывайте, что если сейчас путь наших предков открыт, то этим мы обязаны ему».

Суеверные туземцы повсеместно считали старого и слепого вождя высшим фетишем, поэтому он обладал определенным влиянием среди всех прибрежных народов.

Но они не вызывали у меня опасений: мы уже завоевали их доверие, использовав коммерческий интерес. Самое большое препятствие олицетворяли два вождя, представлявшие воинственное и агрессивное племя павинов. Вот их то и было необходимо привлечь на нашу сторону; я знал, что без их помощи не добьюсь тех результатов, которые уже предвкушал в будущем.

Эти два вождя и их люди сидели в сторонке, гордые и молчаливые. Они впервые присутствовали при таком скоплении различных народов, объединенных общими интересами в некую федерацию, и, может быть, видя, как остальные вожди склоняют голову перед белым человеком и принимают мое покровительство, начинали понимать, что есть нечто большее, чем грубая сила. Такое могущество человека, совсем не похожего на воина, вызывало у них глубокое удивление.