– Штатное расписание начинает выполняться во время нештатных ситуаций, – не удержался Марк от комментария.
* * *
В Башне Мудрецов собрались все сильные маги королевства и прилегающих земель. Обычно волшебники такого уровня стараются избегать столь тесного общения с большим количеством себе подобных, но общая опасность собрала на этот раз всех. По всем признакам начало сбываться пророчество Азукумана: на мир надвигалась опасность! И возмущения астрала об этом ясно свидетельствовали. Те маги, что это увидели, оповестили остальных. Никто не стал отказываться приехать, общая опасность сблизила, и распри на какое-то время были забыты. В предсказанный час небо разорвалось и появилось… Что это такое – определить никто не смог, это не было похоже на архидемона, собирающегося начать последнюю битву, в горниле которой должны были погибнуть не только расы разумных, населяющих Зовану, но и всё живое. Мир должен был превратиться в раскалённую пустыню! Маги образовали большой круг и объединёнными усилиями постарались выбросить неизвестное нечто в астрал, но оно туда не хотело и упиралось, как могло, вернее не упиралось, а высокомерно игнорировало все усилия волшебников. От напряжения маги взмокли, от некоторых пошёл пар и даже посыпались искры.
– Коллеги, если оно не хочет проваливаться в ту бездну, откуда появилось, то может наоборот?… – начал мэтр Тилимасси, выдающийся ум современной магической науки, ему тут же возразил мэтр Гулимион, не менее выдающийся ум, всегда вступавший в спор со своим коллегой:
– Уважаемый коллега, что вы подразумеваете под этим – наоборот? Как мы сможем наоборот?
– Коллеги, коллеги! Не спорьте! Вы разрушаете круг, тем самым нарушая течение силы! – прекратил препирание седобородых магов другой мэтр – Грассилино, он, может, был и не таким выдающимся умом, как первые двое, но он был придворным магом, а следовательно, имел влияние на короля Маритоса. Король прислушивался к мнению своего придворного мага, когда распределял ассигнования между Магической Академией, ректором коей являлся мэтр Тилимасси, и Академией Магии, которой руководил мэтр Гулимон. Оба выдающихся ума замолчали и уставились на руку их кормящую – мэтра Грассилино. Оба ректора его не очень любили, вернее, совсем не любили, потому что не были для него авторитетом, но почтительно терпели, а вдруг во время очередного распределения грантов Грассилино вспомнит, даже пусть и невзначай, нанесённую ему обиду. Придворный маг кивнул, удовлетворенный тем почтительным вниманием, коим был удостоен (остальные маги в той или иной мере принадлежали к школам одной из академий и поддерживали их ректоров), и попросил пояснить мэтра Тилимасси, что он имел в виду.
– Если мы не можем выбросить это, – мэтр кивнул в сторону широкого на всю стену окна, – то почему бы нам не попробовать притянуть его к поверхности Зованы и не ударить этим о скалы пустыни Огней. Если его как следует разогнать, то, даже будь оно демоном, не выдержит подобного удара!
– А если оно будет упираться? Если мы не сможем его притянуть, вернее разогнать? – ехидно спросил мэтр Гулимион, слегка пошевелив немного острыми ушами, что показывало наличие эльфийской крови. Мэтр Грассилино кивнул и глянул на мощный подбородок мэтра Тилимасси – этот подбородок и слегка выступающие клычки говорили о том, что среди предков почтенного мэтра были орки. Как известно, эльфы и орки не любят друг друга, возможно, это тоже было причиной того, что почтенные метры постоянно спорили, а не только их принадлежность к разным магическим школам. Эти споры не всегда рождали истину, скорее наоборот – заводили в такие дебри, что истина терялась, вернее, в ужасе сбегала от почтенных мэтров. Вот и сейчас Тилимасси, ещё больше выпятив подбородок, стал доказывать свою правоту:
