Экспедиция надежды - страница 44

Сессе, как и Бальмис, в прошлом военный врач, оставил занятия медициной и полностью посвятил себя ботанике; он организовал кафедру в Университете Мехико. Эта случайная встреча еще больше подстегнула научную любознательность Бальмиса, который к тому времени начал интересоваться ботаникой серьезнейшим образом: по его убеждению, именно в растениях лежал ключ к исцелению от болезней.

Через год после прибытия Бальмиса в Мехико арихиепископ Нуньес де Аро вновь призвал его к себе. Он собирался объединить больницу Сан-Андрес с Военным госпиталем Амор-де-Диос, который в основном специализировался на лечении от «галльского недуга», иными словами, сифилиса.

– Я предлагаю вам, доктор Бальмис, возглавить отделение венерических болезней после слияния этих лечебниц; конечно, вы продолжите и свою работу в качестве хирурга.

Как и все военные медики, Бальмис имел за плечами опыт лечения венерических заболеваний. Предлагаемое повышение, без сомнений, еще больше нагрузит его работой, но вместе с тем даст возможность экспериментировать и испытывать различные новые способы терапии: самый распространенный на то время метод, основанный на применении ртути, давал слишком высокую смертность в среднесрочной перспективе.

– Я принимаю это щедрое предложение, Ваше Высокопреосвященство.

Затем прелат добавил:

– Хочу сообщить вам: я обратился к королю с ходатайством, чтобы вы получили звание главного хирурга новой больницы.

Бальмис поежился от удовольствия. Какое глубокое наслаждение – видеть, как сбываются твои мечты! Это с лихвой компенсировало все бубоны, фистулы и язвы, шанкры и гуммы, кондиломы и папулы, которые ему придется обрабатывать ртутными мазями сомнительной эффективности. Главный хирург! Тем же вечером он написал своей семье и сообщил грандиозную новость.

Теперь, когда сын подрос, а господские дети стали совсем большими и требовали меньше внимания, Исабель все чаще мечтала о независимости. Она в конце концов смирилась с тем, что, вероятно, никогда не найдет себе мужа, способного обеспечить ей с сыном достойное существование, но с завистью смотрела на женщин, которые работали в мастерских и на фабриках зарождающейся промышленности Ла-Коруньи и после рабочего дня возвращались по домам. Разве не может она стать одной из полутора тысяч ткачих, чьи ловкие танцующие пальцы создают на ткацких станках новой фабрики изысканные роскошные ткани для сервировки? Потом эти скатерти отправляются и к королевскому двору, и к богатым американским аристократам. Или же поискать работу на канатной фабрике одного из друзей дона Херонимо, а еще лучше поступить в шляпное ателье француза Баррие д’Абади, одно из самых процветающих заведений города? Хотя и в этом случае ей не удастся вырваться из бедности, все же это будет значительный прогресс по сравнению с нынешним положением служанки. В то время в городе начинались робкие шаги по улучшению работы мануфактур, и дон Херонимо, не желая оставаться в стороне от новшеств, открыл первую фабрику ситцев – хлопковых тканей с рисунком. Узнав об этом, Исабель отважилась попросить у него работы. Ответ был короткий:

– Это не для тебя.

«Я обречена всю жизнь провести в служанках», – так поняла его слова девушка, но дон Херонимо тут же продолжил:

– У меня на уме другое.

Вскоре после того дон Херонимо закрыл фабрику, так как на новую ткань не нашлось большого спроса. Для него эта потеря прошла почти незаметно; основные его доходы были связаны с торговлей колониальными товарами, которые перевозились судами его собственного парусного флота, и тут, в буквальном смысле слова, ему всегда дул попутный ветер. Когда негоциант понял, что обеспечил безбедную жизнь нескольким поколениям потомков, погоня за прибылью перестала служить путеводной звездой его жизни. Перенесенная супругой оспа едва не сломила его; будучи человеком верующим и уже немолодым, дон Херонимо озаботился тем, что ждет его за порогом вечности. В своем стремлении служить Богу и человечеству часть времени он посвятил управлению делами больницы Милосердия, первого общественного госпиталя в городе. Эта больница – плод вдохновенных усилий почитаемой в Ла-Корунье Терезы Эррера, которая оставила неизгладимый след в истории города, но умерла, не дождавшись воплощения своей мечты. Приняв обет безбрачия, она отличалась такой набожностью, что на коленях проползала расстояние от своего дома до церкви Святого Николаса, чтобы освободиться от терзающих ее тело демонов. Всю жизнь она помогала больным женщинам, не способным себя обеспечить, и превратила свое жилище в лазарет – люди называли его «божьей больничкой». Получив наследство от матери, Тереза целиком пожертвовала его Конгрегации Богоматери Всех Скорбящих (дон Херонимо входил в ее правление), чтобы построить больницу, цель всей ее жизни. В день, когда заложили первый камень будущего госпиталя, Тереза не смогла подписать акт пожертвования, поскольку была неграмотна.