Что стало с Чечней или Дагестаном? Полно стволов плюс сложный рельеф местности и много сёл. Если все или почти все выжили – чем они займутся? Объяснять надо?
И, значит, они могут столкнуться с нами. Или мы с ними.
– …Еще одно. Если будут даги или чехи – думайте, что говорите. Им совсем не надо знать, что тут у нас и как. Еще гостей накличем.
– Понятное дело, – ответил за всех ВВ.
– Хорошо, если понятное.
Доели. ВВ поймал мой взгляд, кивнул. На выходе мы свернули в сторону.
– Ну?
– Шеф, тут дело…
– Дома, что ли, проблемы? У кого?
– Да нет, не это. Я типца одного заприметил. На причале болтался.
– Какого типца?
– Да так, с Москвы одного. Гнилого донельзя.
– И что этот типец?
Договорить мы не успели – рядом со столовкой остановился «КамАЗ», и какой-то неумеренно веселый парень (судя по его лыбе) спросил:
– А Дьячков не вы случайно?
– Вообще-то вполне закономерно, – ответил я, – паспорт показать?
– О, здорово. А меня Павлом звать, я от горадминистрации экспедитор. С вами в рейс иду.
– Куда идешь?
– Ну, в рейс. Я от Виктора Василича.
Принесло еще одного идиота…
– Саш, – сказал я, – выдели кого-то инструктаж с молодым человеком провести. И с грузом разберитесь.
– Есть.
Бывшая Россия. Камбарка – Кама – Волга
Девятьсот тридцать пятый день Катастрофы
Дальше была погрузка, тут особо рассказывать нечего, героического мало, вира-майна, портовые краны и оборудованный причал, это тебе не в Тьмутаракани какой-то. Часть товара шла в контейнерах, но часть – в специальных сумках, на две тонны, которые и ворочать проще, и продавать, – а сумки эти изначально предназначались для цемента насыпом. Мы поставили вахту – в порту, даже в своем, держи ухо востро, – а остальные занялись погрузкой своей техники и закошмариванием временного члена нашей команды. Ну, это обычное дело для экспедиторов – если не кошмарить, то в экспедиторы всякая шваль ринется и престиж профессии упадет.
Грузанулись уже ближе к вечеру, и надо было выбирать – идти или ночь ночевать в порту. Я выбрал идти – на воде переночуем, да и неохота стоянку лишний раз оплачивать. Тут расчет по концу светового дня.
Короче, буксир нас оттянул на реку – тронулись.
Суда, кстати, у нас были новые – с еще одного спасшегося завода. Вятско-полянский куст – там, на реке Вятке, помимо ВПМЗ «Молот», который делает отличные карабины, винтовки, автоматы и пулеметы, буквально в нескольких километрах ниже есть Сосновский судостроительный завод. Тоже уцелел – благодаря тому, что глушь глушью и оружие рядом. Продукция его – патрульные таможенные катера, разъездные теплоходики, водолазные боты, баржи. И это не говоря о мелких лодках с подвесным двигателем типа «Нептун» и «Вятка». Катера самые простые и примитивные – стальной корпус, движок от грузовика. Но такие сейчас в самой цене. Выжил этот завод и люди, на нем работающие, просто – глушь глушью, но телевизор есть, и информация о том, что происходит, дошла до них раньше, чем зараза. Ну и на другом берегу, буквально в нескольких километрах, Вятские Поляны – я уже говорил.
Перед Катастрофой у них там в Сосновке было два судна снабжения для Камчатки с высокой степенью готовности – это универсальное судно с собственным краном: к любому берегу пристанешь, что надо, то и погрузишь-выгрузишь, прямо с машины или на машину. И самая крупная их продукция – самоходное судно речного класса, дедвейт три с половиной тысячи. Основной класс сейчас что на Волге, что на Каме…
