Рассказывать об этом человеке можно бесконечно, но нам нужно раскрыть ее поле деятельности, интересы и способности, дабы понимать ход развития событий, обоснованно доверяя ему.
Наверняка у читателя создалось впечатление сложенных вкупе характеристик, как подходящих для профессионального киллера. Можно было бы держать до поры до времени в неведении, но по договоренности о правде, поправим: Марина Никитична – врач!
Человек же, сам по себе, может быть использован где угодно, если тому соответствуют его данные, умения и подготовка, но далеко не у всех получается так, как у людей, живущих в легендах…
Итак. При всей своей неординарности веер отношений и знакомств Марины Никитичны был не только обширным, но и разномастным. В него входили представители всех сфер, причем их ранг, как правило, был не ниже среднего. Личного, с примесью секса, в них ничего не было. Все в основном рабочие знакомства, «симпозиумные», «конференционные», вышедшие из прежней истории ее жизни. Мало кому была должна она, в основном все были обязаны ей. Прекрасно разбираясь в людях и их характерах, знала от кого ждать подвоха, а у кого можно попросить и одолжения, к последнему не прибегая, но копя, будто зная – время придет.
Перечень этот копился годами, в него входили люди и после горячих точек, где приходилось бывать самой, и соратники по службе, и медики, и судмедэксперты, и патологоанатомы, и психиатры, знакомые из криминала всех мастей, и чиновники, и силовики, которых она не очень жаловала, воспринимая как необходимую составляющую этого мира.
Особенно ценились ею те, кто наставлял, учил, воспитывал. Среди них особым почетом пользовались Владыко и шеф. Оба были уже не молодые, дружные между собой, любящие ее по отечески, ограждающие ее всеми силами от зла, причем каждый в своей сфере…
Итак, обход. Владыко Матфей и Виктор Дмитриевич Стражник начинали с чаепития, дальше обходили все без исключения отделения спецклиники.
Раздался звонок кабинетного телефона, голос дежурного санитара сообщил, что «гости» подходят к отделению. Дунув на стекло, Марина провела указательным пальцем по образовавшемуся влажному налету, и плавно повернувшись, грациозно, с вложенными в карманы халата руками, направилась в сторону выхода. Проходя мимо портрета, висевшего на стене, бросила взгляд на свое отражение на стекле: «Пойдет… Конечно, не как для него, но… Когда-то ты да появишься!».
* * *
Впереди шли два здоровенных санитара Мишаня и Вова, висевшие на поясе дубинки при ходьбе задевали ногу, но нисколько не мешали. Один был правша, другой левша, что было не случайно, поскольку в случае нападения больных, находящихся в реактивной состоянии, которые здесь случаются, могли одновременно обороняться, не мешая друг другу.
За ними шествовали начальник и Архиепископ, следом, с равнодушным взглядом, Марина Никитична. Вопросов не было, все наставления звучали либо в кабинете, либо на исповеди. Складывая все вместе, получалось избегать ошибок и не делать что-то через чур.
Отвлекшись от прежних дум, майор подняла глаза, интуицией чувствуя необычность происходящего в своем отделении. «Что же… что же?.. Ах, вот оно что!» – разговоры затихли, на лицах людей, привыкших к любому неординарному, благодаря чему удивить их было почти невозможно, появились выражения недоумения. Вызваны они были реакцией больных на проходящего мимо них священника.
