Кроме того, ей нужно было составить план занятий с учителями, сделать запись в два дневника – официальный и секретный – и ответить на несколько обращений от жителей Ордора. Те могли оставлять письма, адресованные напрямую принцессе, и она выборочно отвечала на два-три в неделю.
Но из головы никак не шли мысли о прошедшей встрече с директором. Омарейл все не могла успокоиться, ее сердце радостно стучало о грудную клетку, совершенно не давая сосредоточиться на рутине. Собеседование ее ничуть не пугало, поэтому она мысленно уже примеряла школьную форму Астардара.
Но взглянув в тетрадь, в которую записывала свои дела, Омарейл почувствовала, что земля уходит из-под ног.
Собеседование было в двенадцать. На это же время была назначена встреча с Патером Лебрихана. Бериот договорился об этом времени еще три недели назад. Патер должен был приехать в Астрар специально ради разговора с принцессой. Он хотел обсудить какой-то важный вопрос. Перенести встречу просто не представлялось возможным. Патеры управляли городами, отвечали за порядок, работали с жалобами граждан и делали все для процветания вверенной им территории. Поездка из родного города в Астрар должна была занять у покровителя Лебрихана три дня – с учетом восьмичасового путешествия на поезде, отдыха перед встречей и после нее.
Связаться с директором Дольвейном и попросить о переносе времени также невозможно.
Омарейл вскочила на ноги и начала нервно расхаживать по комнате. Как она могла забыть? Как могла так беспечно согласиться на предложенное время, даже не задумавшись о возможных планах? Что ж, когда ты всегда «у себя», трудно сразу взять в привычку сверять свои планы с расписанием.
– Ничего, я что-нибудь придумаю, – сказала она сама себе, хотя и не чувствовала необходимой уверенности.
Просто когда некому поддержать, приходится поддерживать себя самостоятельно. Слезами делу уж точно не поможешь.
Пропустить собеседование с директором она никак не могла. Это был ее единственный шанс. Разумеется, для получения желаемого опыта Омарейл могла выбрать и другую школу. Но ей всем сердцем хотелось попасть именно в Астардар.
Значит, следовало изменить время встречи с Патером. Омарейл вызвала к себе Бериота, но тот был непреклонен.
– Его поезд прибудет в Астрар только в одиннадцать. Полдень – это самое раннее время, когда он сможет посетить вас.
– Тогда что насчет двух часов дня? Это совсем немного. Он же не уезжает тут же?
– Нет, насколько мне известно, господин Сапи отправляется обратно ночным поездом.
– Прекрасно! – Омарейл хлопнула в ладоши.
По ту сторону стены царила тишина.
– Прошу прощения за вопрос, Ваше Высочество, – начал Бериот, и сердце Омарейл упало в пятки.
Она знала этот тон. Обычно такие разговоры заканчивались тем, что она чувствовала себя очень виноватой или очень глупой. Или и то и другое одновременно.
– …но скажите, чем вызвано ваше желание изменить время встречи, которое мы обговорили с вами почти месяц назад и о котором я напоминал вам на прошлой неделе? Время, которое, по словам Патера, было бы ему особенно важно, в связи с чем он назначал встречу именно на ту дату, когда полдень был бы удобен для вас?
Бериот говорил совершенно бесстрастно, будто бы не пытался пристыдить ее, а лишь констатировал факт. Задавал вопрос, ответ на который был ему практически неинтересен.
Омарейл знала, что это лишь игра, и он прекрасно осознавал, какие эмоции вызывал у принцессы.
