– Вы это серьезно?
– Эх, старина, скажу вам прямо: сюрреализм тут – норма из норм. Они просто все такие! А что до этого мероприятия, которое затянется на целых полгода, – приготовьтесь к полной шизе.
– Ну да, Аннеке тоже говорила что-то подобное. Поселить рядом американцев и русских – это такой бельгийский юмор…
– Да уж, – хмыкнул Картер, гася сигарету о поручень. – Главные сюрпризы еще впереди. Но точно вам говорю – эти два павильона, американский и советский, будут напичканы шпионами под самую завязку. Но пойдемте – я познакомлю вас с нашим чумовым хозяином.
«Что ж, весьма интригующая характеристика», – подумал Томас и последовал вслед за мистером Картером. Они спустились на первый этаж, где в одной из ниш за стойкой бара находился подвальный люк. Сейчас он был открыт: крутые деревянные ступени вели в просторное, ярко освещенное помещение, уставленное ровными рядами металлических лафетов. И сразу же Картер с Томасом стали свидетелями оживленной перебранки. Высокий чернявый француз во фланелевой рубашке, уже изрядно вспотевший от спора, что-то эмоционально доказывал крепкому, как пенек, коротышке. Тот стоял спиной к вошедшим, руки в бока, с красной от гнева шеей, затянутой в тугой воротник белой рубашки.
Томас достаточно разбирался в пивном деле, чтобы понять, из-за чего сыр-бор. Как он понял, чернявый француз был представителем компании, поставляющей лафеты. А коротышка сетовал на то, что механизм наклона никуда не годится, что он двигается рывками, отчего пивная масса в бочках будет взбалтываться. Томас знал, что в таком случае, во время подачи пива из краников бочки, напиток окажется мутным. Коротышка говорил: почему нельзя обойтись обыкновенными деревянными поддонами, а пиво подавать наверх через шланги? Но чернявый отвечал, что это – прошлый век. Коротышка не очень-то понимал, что ему втолковывают. В конце концов, терпение чернявого лопнуло, и он пошел прочь вверх по ступенькам, отпуская гневные комментарии и сопровождая их эмоциональной жестикуляцией.
Только тут хозяин «Британии» заметил гостей.
– Ох, добрый день, господа, – устало произнес он. – Эээ… bonsoir, mes amis. Comment… Чем могу быть вам полезен?
– Я Картер, – с вежливой улыбкой произнес Картер и протянул руку, чтобы поздороваться. – Я из Британского Совета. Мы с вами вчера встречались мимоходом.
– Ах, да, конечно, помню-помню, – ответствовал Росситер, хотя по его лицу было видно, что в этой кутерьме он много о чем подзабывает.
– А это мистер Фолей, – сказал Картер. – Я вам вчера говорил о нем. Его также направили сюда по работе.
– А, прекрасно, прекрасно, – Росситер пожал руку Томасу. – Росситер, Теренс Росситер. Ага! – Росситер вдруг подхватил двумя пальцами кончик Томасова галстука, пытаясь рассмотреть его. – Знакомо, знакомо. Колледж Редли? Или Мальборо? Но это точно галстук учебного заведения, иначе мне придется признаться в том, что я полный болван.
– Вы совершенно правы, сэр. Это галстук школы Лезерхед.
– О, я все-таки промахнулся. Все-таки школа, а не колледж. И впрямь – что делать, например, выпускнику Редли, в пивном бизнесе? Но пойдемте наверх, господа, посмотрим, чем я смогу вас угостить по части утоления жажды.
Они устроились за стеклянным столиком на первом этаже. Мистер Росситер принес три однопинтовые бутылки светлого пива, рассыпаясь в извинениях за нехватку марок, действительно утоляющих жажду. Компания «Уитбред» создала новый бренд – специально для ЭКСПО. Крепкое, темное, горькое пиво под названием, естественно, «Британия». Но бочки еще не подвезли.
