Экзистенциальный эскапизм: новая проблема общества открытой информации - страница 22

Например, эскапизм по стратегии Кьеркегора: отказавшись на большую часть жизни от контактов с людьми, он придавал огромное значение изучению своего «Я» и вере, стремлению к Богу – то есть «Миру» (рис. 2). «Многоименность» Кьеркегора показывает большое количество его возможных «Я». Хотя в каждый конкретный момент он мог полностью отдаваться тому или иному конкретному новому «Я», хоть Климакусу, хоть Антиклимакусу, выбор этих «я» всегда был перед ним (не так важно, осознано или нет). А множественности же космологий: «Киркегор иронизирует над теми, кто избегает широты, кто не способен создать внутри себя место для пустыни, ветра, моря, кто не способен стать Авраамом или Иовом и, следовательно, не способен к подлинной экзистенции»[63].

рис. 2

Или другой пример: случай молодых израильтян, ставших фашистами в поиске «Мы» – идентичности (потерянной при эмиграции, так как все члены этого радикального движения детьми или подростками были привезены из России), для чего им явно пришлось пожертвовать частью «Я» – идентичностей и представлениями о «Мире» (рис. 3).

Можно привести и в пример и трансформацию «Я» – составляющей. Неоднократно в философской литературе говорилось о метафорической или реальной (в последнем случае речь идет скорее о специфической патологической ситуации) диффузной Я-идентичности, связанной со стремлением значения по одной или нескольким осям к нулю, как подобное описывает Ж. Делёз: «Потеря собственного имени – приключение, повторяющееся во всех приключениях Алисы. Ибо наличие собственного или единичного имени гарантируется постоянством знания – знания, воплощённого в общих именах, обозначающих паузы и остановки, в существительных и прилагательных, с которыми имя собственное поддерживает постоянную связь. Так, личное Я нуждается в мире и Боге. Но когда существительные и прилагательные начинают плавиться, когда имена пауз и остановок сметаются глаголами чистого становления и соскальзывают на язык событий, всякое тождество из «Я», Бога и мира исчезает»[64].

рис. 3

Понимание человеком фундаментальной специфичности своего места, статуса и значения в универсуме (экзистенциальное обеспечение связей и отношений мира, ситуации, исторических событий), осознание им своего участия в бытии, признание своей конечности, свободы и ответственности (без чего невозможно достижение аутентичного существования) сопряжены в понимании экзистенциальных философов и психологов с ощущением «тревоги», «страха», «тошноты».

Можно говорить о тенденции нарастания попыток избавится от категории «Мы» – то есть, от другого – при процессе становления своей идентичности, от необходимости учитывать эту позицию в поле выборов как таковую. «Трансцендентальная схема друговости распадается и более не в силах организовывать мир вокруг нас, порождать субъектов, их тела и объекты. Известны настойчивые попытки Ницше и Киркегора выбрать себе новые тела, уничтожив свое наследуемое, биографическое тело (больное, уродливое, неподвижное). Выбрать новое тело – это значит отречься от собственного имени в случайности непрерывного самоименования и тем самым дисквалифицировать функцию другого как основного распорядителя коммуникативными каналами жизни»