.
Само устройство топографии общественной жизни, например, устройство мест общественного досуга, призывало к всеобщему уравниванию и не признавало индивидуального: «Парк тоталитарного периода, относясь к системе сверхупорядоченных топосов, три основных функции. Первая – создание закрытой и устойчивой массы общего тела, внушение чувства единения с народом; (не как метафоры, но как буквального ощущения чужого тела) радости от карнавального растворения в «мы»‹…› Скученность и многолюдность, исключающие одиночество, когда все видят каждого, когда все уплотнены в единый телесный конгломерат, – основные характеристики Парка»[71].
Люди, которые не смогли вписаться в эту систему, мгновенно стали изгоями. Но так же появилось множество людей, которые могли, но не желали вписываться, и тут идет речь не об изгойстве, а об эскапизме в его чистом виде. Причем об эскапизме в крайней его форме, так как люди эти ясно понимали, что выпадение из системы почти наверняка означает физическую гибель. Но эскапизм был здесь гораздо более очевиден:
Конец ознакомительного фрагмента.
