Эл-А-Эль - страница 28

Олег с улыбкой смотрел на товарища, Алинка, наоборот, выглядела озабоченной.

– Интересно, что ожидает меня? – произнесла она, глядя на своих друзей.

– Ты, Алин, это, смотри, осторожней с ощущениями, – Санёк повторил слова Триса, продолжая сиять, как блин на Масленицу. – Да, кстати, Олег, а как у тебя всё было?

– Да я толком ничего и не заметил… только почувствовал, что конец дороги осязаемо вижу, затем оп-хлоп, жар, ветер в ушах, давление, чуть зенки не повылазили, и уже чебурахаюсь недалеко от деревни.

– Ну что, пойдём домой? – Алина критически посмотрела на Олега.

– Да, – согласился Олег, – с костюмом необходимо что-то предпринять.

Выход из положения нашли быстро – Шурик предложил свои штаны, а сам остался в трусах, более похожих на шорты. Алинка ничего предложить не смогла, кроме ленты для волос, но она не понадобилась – набедренная повязка Олегу была не нужна. Впрыгнув в широкие, но короткие ему штаны Шурика, Олежка закрепил одёжную ветошь на багажнике велосипеда, и друзья пошли в деревню пешком.

Оставшуюся часть дня мальчишки провозились с покалеченным велосипедом – необходим был ремонт втулок и замена спиц. На удачу, в гараже у Шурика нашлось одно старое колесо, в итоге долгих и кропотливых разборок и сборок колёс собрали одно вполне сносное, по выражению Шурика – «то, чо надо!». Расстались друзья поздно вечером, после того как плотно поужинали, за день все нагуляли зверский аппетит. Ожидая событий надвигающейся ночи, договорились быть в режиме постоянной связи.

Дома Олег застал деда Данилу за ужином, компанию ему составляли два кота – Тумбрик и Пумик – и пёс Мишка. Видя, как все дружно наворачивают из своих мисок, Олег опять почувствовал голод и поужинал ещё раз – гречневой кашей с молоком. Молоко он любил. Спать никому не хотелось, летний вечер был тихим и чудесным. Последние лучи солнечного заката догорали на западе. Размытые ветром облака на горизонте окрасились во всевозможные оттенки бледно-жёлтого, ярко-оранжевого и пурпурного цветов. Белая луна и первые звёзды на темнеющем востоке, казалось, соревнуются с закатом в красоте, одновременно создавая единую гармоничную картину. Лай собак, доносящийся издалека, рулады лягушек на реке, негромкое стрекотание сверчков в траве у хаты – всё это давало ощущение покоя и уюта. Даже навязчивые комары совершенно не раздражали. Приятно было слышать, как деревенские бабульки поют песни своей молодости, скоро к ним присоседился голос простенькой гармошки-двухрядки.

Олег присел рядом с дедом Данилой на завалинке. Они сидели молча, и так было здорово, так хорошо на душе под этим тёплым, бездонным, сверкающим алмазами звёздным небом. Вдыхать земные запахи, чувствовать доносящуюся с речки прохладу, смотреть на светящиеся вдали окошки домов. Олег вдруг ясно осознал, что Вселенная, иные миры, цивилизации – всё это начинается здесь, у порога маленькой, вросшей в землю дедовой хаты. Минуту спустя он вдруг подумал, что было бы хорошо, если бы вечер длился и длился.

Бросивший курить много лет назад, дед вдруг закрутил самодельную цигарку.

– Самосад, сосед угостил. Говорит, очень душистый, – как бы оправдываясь, промолвил он. – Вот был со мной такой случай… что это было, до сих пор не пойму. В тысяча девятьсот четырнадцатом году, ага, девять лет мне было, мальчонкой работал я пастухом. Однажды хуторской пастух, Николай Кобыш, прибежал и сказал хозяевам: «Ваша корова отелилась в степи, берите тачку и езжайте за телёнком». Я уже спать лег, вечер, ага, они, оба старика, взяли коня, тачку, верёвку и побежали в степь за коровой и телёнком. А я, значить, на кровати лежал, греюсь под пиджаком, они сказали, свет не свети. Ага, туши свет. Я потушил, как сказали. И как-то боязно. И вот немножко погодя что-то такое, значить. Шум поднялся, сначала затрещали какие-то жестянки, а потом вроде как гул ветра. Ветерок, подуло-подуло из прихожки сюда, в горницу… Я страшно испугался… Этот шум распространялся недолго, жестянки трещать перестали, на меня опять подул лёгонький ветерок. На меня, на койку, а я укрытый кофтой, ага. И вот, в этом ветерке, я ощущал что-то, какие-то микроскопические крупинки. И тут я увидел что-то, тень, силуэт. Это как отражение в зеркале, когда в комнате полусвет. И всё резко кончилось, как всё равно выключили. Теперь я подсчитываю – всё это было двенадцать – четырнадцать секунд по времени. Ну, хозяева приезжают, привезли телёнка, я им, значить, жалуюсь, что так и так вот, такое было… «А то ты спал, да тебе приснилось?» – говорят, не поверили. Такие были люди, что не могли и подумать о чём-то подобном… Вот ты, Олежка, как думаешь, что это могло быть?