Эледра - страница 50

– Доброе утро, соня. – внезапно раздалось в ухе, из-за чего я резко вздрогнула и выронила теплую толстовку.

– Лохматый?

– Проверяю работает ли рация. Чтобы говорить, нажимай на кнопки на шее.

– Мог бы и предупредить, я думала получу инфаркт, – обиженно проворчала я.

Явно довольный получившимся эффектом, он продолжил:

– Приходи сегодня в северный порт, как сможешь.

– Тренировка? Днем?

– Почти. Жду тебя там.

Забавно, но, когда я применяла маскировку, наушника видно не было, как и ушей, но работало исправно.

Сегодня выходной, а значит весь день свободен, и раз отец дома, то меня куда больше прельщает вариант провести его, бегая по крышам и выполняя всевозможные упражнения так долго, чтобы потом не помнить, как добралась домой.

Но чтобы выйти, придется пройти через маму и отца…

Может сбежать через окно? Можно, да только сейчас день, и до крыши еще три этажа, а вниз все шесть… Придется значит пробираться через это. Главное не сорваться и быть спокойной.

Я надела свою самую теплую и большую зеленую толстовку, которая на мне больше походила на платье, черные джинсы, на ремне которых спрятала нож, и заплела волосы в пушистый пучок с висящими прядками. Чтобы отвлечь внимание от мешков под глазами подвела их карандашом и растушевала.

Мама распустила и завила короткие темные волосы и сидела на подлокотнике возле отца с газетой, держа кружку вкусно пахнущего ягодного чая. Ее карие глаза приветливо засветились, когда она подняла взгляд, заметив меня в проходе. Ради него с работы вырвалась…

Я сжала кулак от злости, но тут же заставила себя напустить на лицо нейтральное выражение.

– Доброе утро, Сирена, – отец немного опустил газету, чтобы кинуть на меня мимолетный взгляд.

Светлые волосы были красиво зачесаны на один бок, холодные зеленые глаза едва тронули морщинки, как и гладкую кожу. Я почти ненавидела свой нос и подбородок, потому что они достались мне от него. Не меняется всю мою жизнь. Всегда эти немного старомодные льняные рубашки, брюки с туфлями, да и кто вообще еще серьезно читает газеты? Единственным признаком того, что он вышел не из прошлого века, были татуировки, покрывающие обе руки диагональными линиями, похожими на языки огня, и рунами. Красивый, но такой пустой внутри…

– Привет, Серафим, – скучающе бросила я. Слова «отец» он от меня не услышит.

– Слышал, ты снова в баскетбольной команде…

– Давай не будем делать вид, что тебе не плевать.

– Сирена, – осуждающе сощурилась мама.

– Не защищай его, – с тем же осуждающим тоном продолжила я, проходя мимо и надевая сапоги.

– Она права, Андреа, не стоит, – он встал и оказался рядом быстрее, чем я заметила. От него пахло свежей травой и какими-то пряностями. – Знаю, я был ужасным отцом, но я хотел бы все исправить…

– Тебе не исправить семнадцать лет безразличия.

– Позволь попытаться… – он протянул руку с кольцом, которого был определенно недостоин.

– Не приближайся! – я вскинула руку с сапогами Лео, которые спустя секунду кинула в сумку. – Хочешь сделать мою жизнь лучше? Убирайся из нее и не возвращайся.

Я, быстро схватив куртку Лео, выбежала на улицу.

Убегать из дома, хлопнув дверью было в новинку, но это немного облегчило скопившееся напряжение. Я обернулась, смотря в свое окно, но увидев лишь отражение пушистых облаков, легкой трусцой побежала к ближайшей станции метро. Что бы там не взбрело в голову отцу, меня это не коснется, пускай хоть немного почувствует какого это, когда тебя сознательно вычеркивают из жизни родного тебе человека.