— Мне тоже мама имя дала. Отец хотел назвать Григорием. Так что были бы мы с тобой сейчас Прося и Гриша.
Елка опять хохочет, аж закатывается.
А с ней интереснее, чем с Марининым пацаном. Тот либо отключен от реальности, утонув в телефоне, либо скачет, глаза вышибает.
Привожу ее в кафе. Тут почти пусто. На парковке всего две машины. Мало кому хочется в такую метель ехать за блинчиками на окраину города. Но место тут красивое. Воздух свежий. Город как на ладони. На большом балконе-террасе бинокли. Можно насладиться видом.
— Вон мой дом! — радостно взвизгивает Елка, пока ждем заказ. Тычет пальцем куда-то в сторону пригородного поселка.
Тоже беру бинокль и вглядываюсь вдаль. Уютные двухэтажные домики из бруса и камня. Не каждому по карману.
— Видишь вон тот? С красной черепицей? Там еще труба толстая?
— Хорошо живешь, — констатирую я, разглядев что-то похожее на его описание.
На самом деле, из-за обильного снегопада сам поселок-то толком не видно, не то что отдельный дом.
— Отсюда пешком дойти можно, — улыбается Елка, откладывая бинокль.
Подозреваю, в ином случае она ни за что не поехала бы сюда.
— А где ты живешь? — интересуется резво.
— У меня квартира в центре.
— Ужас. Шум, грязь.
— Ты поэтому ходишь в городской садик? — подшучиваю я.
— Где было свободное место, туда и взяли. Но в школу я пойду возле дома. Там нянина подруга учительницей работает. Она меня к себе возьмет, — хвастается Елка.
— У тебя и няня есть?
— Мамина тетя. Я ее няней зову. Она водилась со мной, когда мама училась.
— Большая у вас семья.
— Мамина бабушка, мамин дедушка, мамина тетя, мамин кузен, его жена, двое детей, мама, я, Багир, Дуся.
Я присвистываю. Вот откуда в девчонке столько энергии. Она живет в дурдоме.
Приносят наш заказ, и мы возвращаемся в кафе. Ухаживаю за своей юной подругой. Помогаю раздеться, выдвигаю для нее стул, нарезаю блин.
— Я не маленькая, — уточняет она, забирая у меня приборы. — Что ты возишься? Ох, мужчины!
— У тебя что, бабушкин характер? — улыбаюсь я, наблюдая за ней.
— С чего ты взял?
— Когда ты перечисляла членов своей семьи, ты бабушку первой назвала. Значит, дедушка у нее в рабстве.
— Какой внимательный. — Елка набивает рот блином и, жуя, что-то еще бормочет.
Никогда мне не было так уютно в этом кафе, как сейчас. Удивительно, как один маленький человечек способен изменить все вокруг себя.
Нашу идиллию прерывает лишь телефонный звонок.
Обтерев пальчики салфеткой, Елка принимает вызов, но даже не подносит свой гаджет к уху. Знает, что звонившую и так будет отлично слышно. Даже мне.
— Господи, где тебя носит?! — кричит какая-то женщина в панике. — Почему ты не в садике?! Почему не сказала мне, что твоя мать не успела прилететь?! У нее вообще телефон отключен! Что за дядька с тобой на фотографии?! У меня пропущенный с неизвестного номера! Перезваниваю, а он вне зоны действия сети! Это он?! Что ему надо?! Требует выкуп?! Елина Михайловна, имейте в виду, вы будете наказаны за самодеятельность!
Елка жмурится, выслушивая эти обвинения. А я хотя бы знаю, что ее семье на нее не совсем наплевать.
Она прикрывает телефон ладошкой, подается чуть вперед и шепчет мне:
— Это няня. Увидела тебя на фотке в родительском чате. Придется тебе снова мне подыграть.
— Это уже перебор, — в тон шепчу ей, тоже подавшись вперед. — Я вряд ли похож на твоего папу.
— Его, кроме моей мамы, никто никогда в глаза не видел. Кстати, не забывай, я отправила маме твой паспорт. Они вычислят тебя и… Новый год ты встретишь не там, где хотелось бы.
