Элоиз - страница 20

Я буквально утонула в старом удобном кресле, обтянутом белой льняной тканью. Налила себе чаю и уставилась на огонь. Я чувствовала себя теперь маленькой изнеженной девочкой. Наверное, это неправильно, но меня окружили такой трогательной заботой, что я расслабилась. Этот дом убаюкивал, защищал от невзгод и бурь, но не следует обольщаться. Все это – сон, фантазии, мой побег от реальности, лишь бы забыть про смерть Элоиз, про болезненные домыслы убитой горем Джулианы и про мои собственные страхи.

Я взяла в руки «Грозовой Перевал». Книга словно сама раскрылась на том месте, где мистер Локвуд, желая укрыться от «светской суеты»[7], прибывает в Мызу Скворцов, уединенное поместье в Северном Йоркшире. «Совершенный рай для мизантропа» – так отзывается об этих местах Локвуд. Однажды он решает навестить ближайшего соседа мистера Хитклиффа в его мрачном поместье Грозовой Перевал среди вересковых пустошей.

Жизнь в этих местах – словно загнившая рана, но Локвуд ничего не подозревает, радуясь новому знакомству. «Превосходный человек!» – думает он. Знал бы наш герой, какой сатанинский муравейник разворошил он своим приездом.

К вечеру разыгралась сильная метель, завыли ветра, и хозяин поместья с неудовольствием понимает, что его гостю нет никакой возможности добраться до дома. Скрепя сердце Хитклифф позволяет Локвуду переночевать в Грозовом Перевале. Гостю выделяют заброшенную и холодную комнату на самом верху. Бедняга Локвуд пытается заснуть, но не может.

Ему беспокойно. Подойдя к окну, он обнаруживает, что прежняя обитательница комнаты нацарапала на подоконнике свое имя на разный манер: «…Кэтрин Эрншо, иногда сменявшееся на Кэтрин Хитклиф и затем на Кэтрин Линтон…»

Проникшись таинственной атмосферой комнаты, Локвуд берет с подоконника дневники девушки и начинает их читать. Они так долго тут лежали, что набухли от сырости. Наконец Локвуд засыпает и видит яркие и горячечные сны.

В смятении он пробуждается. Или ему только показалось?..

…То был томик Джулианы, и описание снов Локвуда было жирно подчеркнуто черной ручкой.

На этот раз я сознавал, что лежу в дубовом ящике или чулане, и отчетливо слышал бурные порывы ветра и свист метели; я слышал также неумолкавший назойливый скрип еловой ветки по стеклу и приписывал его действительной причине. Но скрип так докучал мне, что я решил прекратить его, если удастся… «Все равно я должен положить этому конец», – пробурчал я и, выдавив кулаком стекло, высунул руку, чтобы схватить нахальную ветвь; вместо нее мои пальцы сжались на пальчиках маленькой, холодной, как лед, руки! Неистовый ужас кошмара нахлынул на меня; я пытался вытащить руку обратно, но пальчики вцепились в нее, и полный горчайшей печали голос рыдал: «Впустите меня… впустите!»– «Кто вы?» – спрашивал я, а сам между тем все силился освободиться.

В этом месте в текст были внесены изменения. Как нам известно, призрак назвал свое имя: Кэтрин Линтон. Но в томике Джулианы это имя было жирно перечеркнуто, а сверху написано черными печатными буквами:

Ее девичья фамилия.

И – жирно подчеркнутая строка:

Я в ужасе вскочила на ноги. Что это? Загробное послание от Элоиз к своей матери? Или, может, Джулиана впала в такое отчаяние из-за смерти Элоиз, что неосознанно сама проделала это? Что, если во сне она спустилась в библиотеку, подошла к письменному столу из вишневого дерева, взяла ручку и вписала имя дочери в книгу, которой они обе так дорожили? А потом отнесла книгу к себе в спальню, а поутру проснулась в искреннем изумлении, что ее мертвое дитя каким-то неизъяснимым способом оставило для нее такое вот послание.