Эльтадия: Эклипс Баланса - страница 13

Утренний Эверин просыпался медленно, как зверь, неохотно открывающий глаза после долгого сна. Туман стелился по улицам, тонкий и белёсый, цепляясь за камни и крыши, словно дыхание города. Айрин шагала за Аргусом, её башмаки скользили по влажной брусчатке, оставляя за собой слабый отпечаток, который тут же растворялся в сырости. Воздух был холодным, с привкусом соли, принесённым ветром с южных морей, и лёгкой горечью дыма, что поднимался из труб кузниц и пекарен. Она натянула капюшон глубже, пряча лицо от редких прохожих – закутанных в шерстяные плащи торговцев, спешащих к рынку, и стражников, чьи доспехи позвякивали в утренней тишине. Её рука сжимала кристалл в кармане, его тепло было единственным якорем в этом чужом мире, где каждый звук – скрип тележных колёс, далёкий лай собак, звон молота о наковальню – казался слишком громким, слишком живым после мёртвой пустоты Калмера.

Рен шёл впереди, его фигура в тёмных доспехах выделялась на фоне серого тумана, как тень, оторвавшаяся от земли. Его меч висел за спиной, слегка покачиваясь в такт шагам, и Айрин не могла отвести взгляд от его широких плеч, напряжённых, словно он ждал удара в любой момент. Его молчание давило на неё, тяжёлое и острое, как лезвие, и она поймала себя на мысли, что хочет заговорить с ним, узнать, кто он, что скрывается за его холодными глазами. Но слова застревали в горле, и она лишь сильнее сжала кристалл, чувствуя, как его пульсация отдаётся в её ладони, как второе сердце.

Аргус свернул в узкий переулок, где дома теснились друг к другу, их стены покрывал мох, а окна были забиты досками, словно глаза, закрытые от мира. Запах здесь изменился – сырость смешалась с едким духом гниющих отбросов, и Айрин сморщила нос, стараясь дышать ртом. Она заметила тень в углу – мальчишку в лохмотьях, прижимающего к груди кусок чёрствого хлеба. Его глаза, большие и пустые, следили за ними, и Айрин почувствовала укол вины, вспомнив, как делила хлеб с Тео, смеясь над его попытками поймать крошки языком. Она хотела бросить ему монету, но её карманы были пусты, и она лишь ускорила шаг, догоняя Аргуса.

– Почему здесь так… – начала она, её голос был тихим, почти потерянным в гуле города, – так много нищих?

Аргус не остановился, но его плечи слегка напряглись.

– Магия, – сказал он, его хриплый голос был ровным, но с лёгкой насмешкой. – Элита забрала её себе, оставив остальным крохи. Эверин сияет для тех, кто в башнях, а здесь… здесь люди выживают, как могут.

Айрин сжала губы, её гнев вспыхнул ярче, как угли под мехами в кузнице Эйрика. Она вспомнила слова Миры о балансе, о том, как эфириалы учили людей жить в гармонии, и подумала, что этот город – его противоположность, кривое зеркало, где сила пожирает слабость. Её пальцы сжали кристалл так сильно, что ногти впились в ладонь, оставляя тонкие полумесяцы боли.

Они вышли к площади, где рынок уже ожил. Прилавки пестрели красками: груды моркови, оранжевой, как закатное солнце, корзины с тёмно-фиолетовым виноградом, куски мяса, подвешенные на крюках, их поверхность блестела от соли. Торговцы выкрикивали свои предложения, их голоса сливались в гул, от которого у Айрин загудело в ушах: «Свежее масло, только с юга!», «Ткани из Верадана, тоньше паутины!», «Кристаллы силы – два серебряка за горсть!». Воздух был густым от запахов – сладкий мёд, острые специи, едкий уксус, – и она почувствовала, как её желудок сжался от голода, напоминая, что она не ела с тех пор, как покинула Калмер. Но у неё не было ни монет, ни желания останавливаться – кристалл в кармане тянул её вперёд, как невидимая нить.