Эльтадия: Эклипс Баланса - страница 3

Лицо Миры омрачилось, её морщины стали глубже, и она продолжила, понизив голос до шёпота:

– Эфирные, видя, как порча распространяется, ушли из нашего мира, оставив лишь шепот и легенды. Говорят, они всё ещё наблюдают, ожидая, когда человечество будет готово восстановить баланс.

Её слова звучали как предупреждение, и Айрин ощутила холодок, пробежавший по коже, словно дыхание зимы коснулось её шеи. Она вспомнила детство, когда эти рассказы казались ей волшебными, но теперь в них чувствовалась тяжесть – как будто они были не просто историями, а чем-то большим.

Тео, широко раскрыв глаза, подался вперёд, чуть не опрокинув свою миску.

– Ты думаешь, они вернутся? – спросил он, его голос дрожал от восторга, как у мальчика, мечтающего о приключениях.

Мира мягко улыбнулась, её взгляд смягчился, и в нём мелькнула тень нежности.

– Возможно, малыш, – ответила она, её тон был спокойным, но с лёгкой печалью. – Но это потребует больших усилий и жертв.

После ужина, когда Мира собралась уходить, она отвела Айрин в сторону. Её движения были медленными, с лёгкой хромотой, но в глазах горел огонь, который не угасал с годами.

– У тебя пытливый ум, Айрин, – сказала она тихо, с ноткой предупреждения, её голос был глубоким, как колодец. – Будь осторожна, куда он тебя приведёт.

Айрин нахмурилась, не понимая, но вежливо кивнула, чувствуя, как слова старухи оседают в её душе, словно камни на дне реки. Позже, лёжа в постели, она не могла избавиться от мыслей о рассказах Миры и словах отца. Что-то скрывалось за их историями, какая-то загадка, и она чувствовала необъяснимое влечение к святилищу в лесу, о котором шептались старейшины. Этот зов был тихим, но упрямым, как шепот ветра в ветвях, и он не давал ей покоя.

На следующий день, несмотря на строгий запрет Эйрика, Айрин не могла больше сопротивляться этому зову. Солнце едва поднялось над горизонтом, окрашивая небо в бледно-розовые тона, когда она решила действовать. Она встала с кровати, её движения были тихими, почти бесшумными, чтобы не разбудить семью. Натянув тёмный плащ поверх туники, она бросила взгляд на спящего Тео – его дыхание было ровным, он свернулся под одеялом, как котёнок, – и на родителей за занавеской, чьи силуэты едва угадывались в утреннем полумраке. Укол вины кольнул её сердце – отец не раз повторял, что лес опасен, а святилище и вовсе под запретом, – но любопытство оказалось сильнее.

Она выскользнула за дверь, прикрыв её за собой так тихо, как только могла, и шагнула в утреннюю прохладу. Воздух был свежим, с запахом влажной земли и хвои, принесённым ветром из леса. Калмер ещё спал: дома молчали, лишь дым поднимался из нескольких труб, растворяясь в сером небе. Айрин двинулась к лесу, её шаги были быстрыми, но осторожными, чтобы не привлечь внимания ранних прохожих.

Лес встретил её густой тенью и тишиной, нарушаемой лишь шорохом листьев под ногами и далёким криком птицы. Деревья возвышались вокруг, их стволы были покрыты мхом, а ветви сплетались в плотный полог, пропускающий свет лишь тонкими пятнами. Запах влажной земли смешивался с ароматом сосновой смолы, и Айрин чувствовала, как её сердце бьётся быстрее с каждым шагом. Она знала дорогу к святилищу – старейшины упоминали его вполголоса, а Мира однажды указала направление, рассказывая о древних камнях, что хранили память эфирных.

Глубже в лесу она вышла на поляну, окружённую кругом старых камней, поросших плющом. В центре возвышался огромный дуб, его корни выпирали из земли, как вены, а под ними лежал кристалл, испускающий слабое свечение – мягкое, но живое, словно дыхание. Айрин замерла, её дыхание стало громким в тишине, и она почувствовала, как страх и восторг борются в её груди. Она слышала шепотки о святилище, но никогда не осмеливалась прийти сюда раньше. Теперь что-то – инстинкт, зов, судьба – заставило её протянуть руку и коснуться кристалла.