– Да, в некотором смысле, – уклонился Пинский.
Они поднялись на этаж и прошли в номер, присели за стол напротив друг друга. Футболист взглянул на гостя внимательнее и как будто вспомнил, что где‑то уже видел его: не выше среднего роста, худой, лет пятидесяти, с седеющими волосами…
– Не хватает только пейсов, – подумал Футболист.
…Впалые щёки и усталость, но его серые глаза выражали упорство. В толпе он не привлёк бы ничьё внимание, что вообще-то и требуется для детектива. Где же они встречались? И Футболист вспомнил:
– Вы приходили ко мне в больницу?
Пинский согласно кивнул.
Казалось, солнце было не на небе, а в номере – стены и потолок окрасились оранжевым цветом как апельсин – до того было жарко. Надо было бы лезть в душ, но Пинский бесцеремонно сбросил с головы берет на стол. Футболист показалось, что детектив на него смотрит, как бы изучая, будто девушку, чтобы определиться…
– Хороший хирург, – сказал Пинский, поёрзав на стуле. – Не сочтите за труд, пройдитесь, пожалуйста.
Футболист с удивлением посмотрел на гостя, но сделал несколько шагов, бросив пляжное полотенце на спинку кровати и напомнил о желательных душе и обеде. Не отвечая, Пинский с сожалением качнулся и говоря как бы самому себе, произнёс:
– М-да, мечты, мечты, где ваша сладость? Хотел посмотреть на Вашу походку.
– Это ещё зачем?
– Интерес профессии, – мрачно ответил тот.
Футболист вернулся к кровати и сел. Пинский всё так же угрюмо смотрел на него и качал головой:
– Да уж. Не повезло. Очень не повезло…
– Вы наконец-то открыли мне глаза. – С издёвкой отреагировал Футболист.
Гость уже начинал его злить своей «философией», оттягивая обед, закурил, не спросив разрешения, и вообще, не понятно за каким хреном припёрся?
– Послушайте, – опять заговорил Пинский, – Вы знаете того судью, который присудил бы Вам хотя бы рубль?.. Даже если бы Вы и не подписали протокол. Подойдите к зеркалу и скажите: кто Вас красивее? А что решат двенадцать идиотов присяжных по Вашему желанию о признании Вас инвалидом? Они будут ржать, как сивые мерины – да простят меня эти бессловесные животные.
– Во-первых, я не курю и Вам не советую, погасите сигарету. Во-вторых, какой-то дурацкий разговор, и мой обед могут съесть вместо меня. Вы пришли, чтобы сказать, что мне и без Вас известно?
– И на какую же сумму Вас озолотили? – Независимо продолжил Пинский.
– Заплатили, что положено за разбитую машину, которую я после ремонта и немного поездив, продал. Клуб оплатил лечение и выдал премию за последнюю игру, а также выходное пособие.
– А не надули ли Вас, дорогуша?
– Возможно, но на год мне хватит, если без роскоши, а там посмотрим, нога срослась, и слава богу.
– Вы что же, на тренировках не заметили, что Ваше «слава богу» ему не требуется? Не верю – сказал бы режиссёр. Как спортсмен Вы всё потеряли, и теперь Вы не редкая птица, как Вас называли, а обыкновеннейший человек – две руки, две ноги, и одна из них «срослась».
– Не понимаю, к чему Ваши декларации? Дело решено несколько месяцев назад… – И тут Футболист вскрикнул. – Эврика. Как называется Ваша фирма?
– Я полагал, что Вы это уже поняли, – спокойно отреагировал Пинский. – До ухода я был там страховым следователем.
– Так что же Вам надо, в конце концов?
– Миллион… Шучу. Четыреста тысяч долларов – это приблизительно четыре килограмма – даже вдова Крайнева донесёт, или по курсу – это несколько тяжелее, поэтому лучше валютой.
