Она заставила Тадзио снять футболку и загорать перед ней голышом. Эммануэль позволила ему скрыть эрекцию под песком. Затем, по мере того, как он все более возбуждался, не сводя взгляда с ее груди, с ее плоского и мускулистого живота, с черных кудряшек на лобке, она увидела, как бедра парня, несмотря на все его усилия, начали дрожать. Слева направо и сверху вниз. Сначала – незаметно, а затем – все более и более явно.
Тогда она спросила, не причиняют ли ему боли частички ракушек, крупицы горного хрусталя и розы пустыни, спрятанные в песке дюны. Он не ответил. Эммануэль сказала: «Дай посмотреть». Он немного повернулся на бок, но этого было недостаточно. Она мягко успокоила его и попросила повернуться еще больше.
Она была готова увидеть крупный член юноши, но даже представить себе не могла, насколько он велик. «Хвостик у молодых людей растет быстрее остального тела?» – громко спросила она. Он покраснел и что-то пробормотал, думая лишь об одной вещи, сказать о которой не решался.
Чтобы помочь ему, Эммануэль взяла в руку его аномально большой член и сжала, не шевеля пальцами. Но вдруг парень издал стон и сам начал двигать членом в руке Эммануэль.
Она не стала перехватывать инициативу и позволила ему продолжать. Девушка лишь все сильнее сжимала его член, пока сладострастное семяизвержение не избавило их от любовного напряжения.
Эммануэль вмешалась в процесс лишь для того, чтобы направить на свою кожу этот обильный поток расплавленного жемчуга, который она оставила в виде перламутрового украшения на своем голом теле, выставленном напоказ для посетителей пляжа, которые захотят мастурбировать.
«Я сохраню твою сперму, чтобы ее слизали другие», – говорила она Жану, когда он, бывало, кончал ей на лицо.
«Не проникай в меня, пока я не забуду ощущение твоего члена в своей киске и вкус твоей спермы на языке, – нежно говорила она ему. – Я хочу попытаться сделать так, чтобы ты потерял голову. Смотри, вот моя дырочка… Она вся влажная и готова тебя принять. Мастурбируй до изнеможения! Когда в твоем члене не останется ни капли твоей старой спермы, ты вновь наполнишь мою вагину, которая теперь уже другая. Ты можешь изменить, и никто не упрекнет тебя в развязности. Ты трахнешь женщину, мужем которой был еще совсем недавно. Ты без зазрения совести воспользуешься красотой ее тела – как мимолетный гость, который воспользовался кроватью своего старого друга. А я, как молодая супруга, отдамся требовательному незнакомцу, как в день своей свадьбы, и приложу все силы, чтобы доставить ему такие удовольствия, на которые он и надеяться не смеет. А этот неожиданный любовник постарается доставить наслаждение мне. Мой лучший любовник! Он даже лучше тех, кто будет любоваться слоем твоей спермы на моих ресницах».
* * *
Эммануэль уже довольно давно отвыкла от тела Жана. Но сегодня она вновь почувствовала его страсть, от которой покрылась мурашками, как от горячности того неожиданного любовника, которым она ему недавно хвасталась.
А этот любовник был самым лучшим, потому что он не стал думать, с кем ему заняться любовью, и сравнивать их. Более того, он не пытался их разделить. «Обеих сразу», – сказал Жан. Он присоединился к их ласкам, терся членом между их грудями. Эммануэль еще плотнее прижала свои ноги к ногам Аурелии и надавила клитором на бедро, которое сжимала бедрами. Затем она проникла языком в рот своей любовницы, облизала ее небо, чувствительные места за щеками, в безумном порыве мечтая достичь горла.
