Потом найдет – огромное, как ветер, —
И трезвым – пьян, усталым – все же трезв.
Но, право! есть ли лучшее на свете:
Любить, надеяться, стараться что-то детям,
Любовью богатеть, как не был даже Крез,
Искать, в своих поступках сомневаться,
Седеть, но все с зарею обниматься,
Вперед лететь, в ошибках падать вновь,
Мечтой будить «закиснувшую» кровь,
Весной волненье чувствовать под кожей,
Быть молодым и где-то старым тоже,
Быть правым где-то, где-то – ложным,
На все и ни на что похожим,
И снова думать: «Быть? Не быть?…»
И, как ни трудно – дальше жить?..
…Что ж чувство?.. Задушить его не сложно,
Оно, ведь, искренне.
Дымить сознаньем ложным —
легко.
Мозг – он наемный арестант:
Понять – во времени,
Почувствовать – талант!
А совместить одно с другим в движении —
Такое удается только гению.
Мир стар, мир этот трудно удивить,
Что от себя в насмешку уходить,
Что прятаться в заботы от идей…
А мне – не впрок, а я люблю людей.
Я откровеннее, и прятаться в горсти
Мне глупо.
Виноват? – скажу «прости»,
И, хочешь, руки положи на плечи
Бродяги странного по чувствам человечьим.
Скажу?
Скажу все завтра.
Но «завтра» – уже «сегодня».
Темная парадная,
Лестница, как сходни,
И хлопающая дверь железного лифта —
Словно гипербола ироничного Свифта.
Десять минут, двадцать, полчаса, час…
В голове – не мысли: брожение, квас, —
Предположения по стенам нависли.
«И ныне, и присно,
и во веки веков, Аминь!» – Сгинь!
Жду. А завтра – уже сегодня.
Темная парадная, лестница, как сходни,
И хлопающая дверь железного лифта —
Словно издевка ироничного Свифта.
И – ты… И все стало дискретно:
Лестница, лифт, Свифт, – конкретно,
Словно на яркой картине Филонова:
Разобрано на части и снова – собрано.
– Здравствуй.
– Здравствуй… Ты здесь?
– Жду тебя.
– Мог бы и не дождаться.
(Реплика дня, втиснутая в пространство,
как инкрустации «ты» и «я»
от небрежения до прострации).
Идем по улице,
Она – гордо, я – ссутулившись,
И оба – молчащие, как иконы творца,
Бессловесно взирающие с амвона.
«К пра – от – цам!..
Если пришел, надо говорить.
(Быть или не быть? Бить или не бить?
Как бы глубинное не забыть?..
И почему так трудно любить…
Стрельца?)
Что это —
равнодушие? неприязнь? самомнение?
Или защитная реакция души,
выросшая до отторжения?
– Все. Я возвращаюсь назад. —
Чувствую, как напряжено ее тело.
Выдержит взгляд? повернет глаза?
Я же хотел ей что-то сказать?
Но почему на губах узда?
Где запредельность предела?..
– Если хочешь унизить другого,
Прежде всегда, унижаешь себя.
– Да?.. Прощай.
И снова – улица, фонари – в раскачку,
В голове мыслей – вульгарная скачка,
Во рту – пересохло, пресно.
И только откуда-то из груди,
Все осознания опередив,
Давится разудалая песня:
«Не зови, рвать, так сразу, не зови.
Полюбил ты заразу – оторви,
Развесёлейшим глазом удиви,
Но не зови, брат, не надо, не зови.
Если больно, ты напейся, забури,
Прошатайся от зари и до зари.
Это ветер, он качает фонари,
Но не дури, брат, не надо, не дури.
Ты лицо свое улыбкой обнови,
Ты других своей улыбкой одари,
Только память за собою не веди,
Обойди, брат, эту бабу, обойди.
Нет, не можешь? Так себя ты обмани,
Ты ее глаза другими подмени,
Подхвати девчонку, с нею загуди,
Прижимай же, прижимай ее к груди…
Нет, не можешь?.. Даже песня – поперек.
Ногу – в стремя, сколько будет там дорог?
Не забыл ты, как любовью бередит?
Не боишься?.. Значит, будет впереди.
Но, не бреди, брат, не надо, не бреди…»
