Я очень рассчитывала, на то, что на чужой для Виктора территории и в присутствии постороннего для него человека в лице моей мамы, он будет вести себя сдержаннее. За этим чаем, я надеялась также выудить у Виктора подробности зубопротезного дела, которые помогли бы мне дописать тот самый роман «Моя последняя надежда», лежавший без движения в моём рабочем столе, до этой предполагаемой встрече, почти 8 лет.
Дорогой читатель, я не хочу, чтобы у тебя сложилось впечатление, будто, кроме благодарности к врачу и корысти дописать свой роман, у меня не было других мотивов для приглашения Виктора к себе домой. Я давно хотела это сделать, Виктор мне был далеко небезразличен. Много лет назад, перед вторым свиданием наедине, я обсуждала эту идею с ним, но идея эта Виктору не понравилась, моя мама, в ту пору 76-летняя пожилая женщина, казалась ему ещё достаточно молодой, чтобы чего-то не увидеть или не услышать.
Теперь, когда маме было почти 80-ти лет, а, может быть, и не в связи с её возрастом, Виктор согласился ко мне придти через пять дней после нашего с ним разговора.
Я соблюла все приличия, сказав маме заранее, о том, что к нам придёт тот самый врач, у которого я наблюдаюсь по поводу зубов и, о том, что я хочу помочь ему с набором и распечаткой его профессиональных текстов. После этого потихоньку приступила к уборке квартиры и закупке продуктов.
Возможно, маме показалось подозрительным моё мытьё окон в середине сентября. Обычно, но не обязательно я, мою окна позже, в конце октября, непосредственно перед тем, как выпадет снег. Возможно, что-то другое в моём поведении выдавало моё отношение к предстоящему приходу врача, а точнее – отношение к самому врачу.
Как знать? Мне казалось, что я стандартно готовлюсь к приходу тех, кого приглашаю к себе в гости и никакого особенного отношения к предстоящему приходу Виктора не выказывала. Тем более, что этого особенного отношения и не было. Я скорее устала от этих отношений, нежели хотела их. Мы были знакомы с Виктором уже около 8ми лет, наши отношения были завязаны, в основном, на моих зубах и его работе с ними.
Задним числом мне приходит в голову мысль, что мама моя вполне могла себе позволить в длительное моё отсутствие, например, в отъезд к дочери, прочитать, лежащую в столе рукопись романа «Моя последняя надежда». И, затем, потихоньку страдать от мысли, что я её дочь могу стать когда-нибудь счастливой с этим самым Виктором Викторовичем, а главное уйти от неё или уходить надолго, теперь, когда ей в одиночестве стало находиться невыносимо. Однако, это всего лишь, только то, что приходит в голову задним числом.
Мамино поведение в те дни мало чем отличалось от её поведения в другие такие же дни. Хотя было нечто, что могло бы меня насторожить. Так, например мама поздравила нас с дочерью с Днём Учителя во-первых, за пару недель до самого события. Во-вторых, мама подарила каждой из нас по 2000 рублей, изменив своей привычке, ограничиваться 1000-ю рублей.
4.
День, когда должен был придти Виктор, начался как обычно. Он начался с измерения мамой артериального давления и пульса, которые, кстати сказать, были нормальными. С утреннего кофе для мамы, которое я заваривала в турке практически ежедневно. А чуть позже мама засобиралась в магазин за продуктами и пошла одеваться к себе в комнату. Жуткая тишина, наступившая спустя несколько минут, после её ухода, заставила поспешить меня в её комнату. Мама лежала на своей кровати без сознания. Держа одной рукой тампон с нашатырём перед маминым носом, другой рукой я набирала на телефоне номер «Скорой помощи».
