Энциклопедия жизни русского офицерства второй половины XIX века (по воспоминаниям генерала Л. К. Артамонова) - страница 19

В этот именно день меня и навестил брат Максимилиан. Увидев, что ко мне подходит (и здоровается по-братски) рослый и сильный кадет старшего класса, группа почтительно от меня отошла подальше. Брат спросил, чем я огорчён, и я откровенно ему всё рассказал. На это он мне резонно заметил: «Тебя испытывают, какой ты по силе. Но знай, если ты на это пожалуешься, то будет тебе много хуже. Если я за тебя вступлюсь, то тебе могут отомстить ночью: накроют голову одеялом и изобьют жестоко, а сами разбегутся». Затем брат добавил, что самое лучшее – снести все терпеливо и постараться гимнастикой развить свои мышцы и ловкость, чтобы суметь самому за себя постоять.

Я так и решил дальше поступать. Каждое утро я теперь старался урвать время до утреннего чая, делать самостоятельно гимнастику на машинах, устроенных в конце рекреационного зала. Приемы гимнастики мне были известны, так как гимнастика входила в расписание занятий.

До наращения своих мышц я избегал всяких столкновений с «силачами» возраста, а слабых никогда и раньше я сам не обижал. Присматриваясь к разнокалиберному по национальностям, воспитанию, быту и развитию своих товарищей по «возрасту», я убедился прежде всего в том, что помимо казённой власти, поставленных над «возрастом» начальников в нём самом есть ещё власть, при том сильная и безнаказанная, которой все боятся даже больше, чем самого грозного директора, г[енерал]-м[айора] Кузьмина-Караваева[22]. Эту внутреннюю в каждом возрасте власть составляла группа «силачей», в огромном большинстве из донских казачат и кавказских или черкесских князей. Как те, так и другие (сыновья заслуженных перед правительством военных деятелей), присланные в корпус в Киев для поступления без всякого конкурса или экзамена. Уроженцы кавказских народностей или среднеазиатских племён (например, своего хана Юмудского) привозились без всякого знания русского языка.

Правительство это делало с целью обрусения сыновей знатных и влиятельных туземных родовых начальников. Присланные казачата скоро все-таки нагоняли своих более грамотно подготовленных сверстников, хотя и с опозданием на первый год. Но кавказцы и азиаты первый год только еще учились русскому языку, не понимая никаких уроков. Такие ученики засиживались почти обязательно по два года в первых двух или 3-х классах, а затем более успевающие продолжали и дальше учение до конца корпуса, даже некоторые получили высшее образование (напр., чеченец хан Алиев[23] – очень известный в Мировую войну артил[ерийский] генерал и командир корпуса, а также и др.) или же уезжали обратно на Кавказ, но с отличным знанием разговорного русского языка, и там уже продолжили практически продвигаться по службе. Таким образом, уже в самом младшем «возрасте» корпуса такие отстающие в учебе воспитанники, физически крепкие, составляли группу «силачей», которая и заправляла внутренней жизнью «возраста». Этой группе вынуждены были слепо подчиняться все остальные воспитанники «возраста».

Вмешиваться в эту группу и установившиеся отношения между «силачами» и «слабыми» было не только бесполезно, но приносило тяжкий вред тому, кто призывал официальную власть себе на защиту. Если по жалобе обиженного был наказан кто-либо из «силачей», вся группа вступалась в это дело и находила тысячу возможностей делать жизнь жалобщику поистине невыносимой. Имело еще довольно серьезное значение иметь брата или друга из старших классов.