Заправившись бензином, а не сменив аккумулятор, как это делали кары, машина поехала дальше. Впереди было ещё три четверти пути. Воздух посвежел. Склонив голову, Кузя прикоснулся губами к носику Насти: так он всегда определял, не холодно ли Мале, – носик был тёплым.
Девушка никак не отреагировала, и Кузе захотелось – очень захотелось – коснуться её губ. Он долго любовался её длинными ресницами и бутоном губ и наконец решился поцеловать, но Настя вдруг открыла глаза…
Она водила туда-сюда глазами, посмотрела на его руку, сжимающую грудь, хотя в темноте не могла видеть её, и хотела было подняться, но ей, почти упавшей на Кузю, это было непросто, и она смирилась. Ещё раз посмотрев в сторону серебряной перчатки, улыбнулась, игриво покривилась личиком и, прислонившись щекой к плечу Кузи, снова закрыла глаза.
– Приехали! – услышал Кузя и проснулся.
Он посмотрел на попутчиц – они по-прежнему спали, и он всё так же держал Настю. Дверь кузова отворилась.
– Ну как вы? Не замёрзли? – озаботился Миха.
– Нет. Всё в порядке! – ответил Кузя, и Елена зашевелилась.
– Сможешь выбраться?
– Постараюсь, – выдал Кузя и тихо скомандовал: – Просыпаемся.
Тихое слово оказалось действенней громкого. Елена потянулась и привстала. Кузя помог Насте надёжно сесть на «табуреточку» и стал выбираться поверх коробок и тюков.
– Ой, как холодно! – послышалось вослед.
Стояла глубокая ночь. По дороге то и дело проезжали машины. Придорожная закусочная по другую сторону дороги и стоянка перед ней освещались жёлтыми фонарями. Миха пристроил грузовик к высокому кирпичному забору так, что свет фонарей падал только на кабину, а кузов затеняли деревья. В свете фонарей блестела изморозь на траве. Миха оказался вполне славянской внешности, и говорил без акцента.
– Как вы не замёрзли?! Минус показывает! – удивился Миха, поёжившись.
– Как дверь открыл, так холодно стало, – ответил Кузя в тон последней фразы Елены.
– А кушать будете? – Миха кивнул на закусочную.
Кузя переспросил попутчиц и получил отрицательный ответ.
– Тогда я покушаю, – решил Миха и пояснил: – В общем-то мы уже приехали. Вам куда надо?
– Нам всё равно. Лишь бы подальше.
Миха замялся, а потом попросил:
– А покажи!
Кузя достал пистолет и подал:
– Возьми себе, Михаил.
Тот взял, уверенным движением вынул обойму и, глянув на неё, вставил обратно.
– Вообще-то меня Мидхатом звать, – представился он и кивнул на пистолет: – Грязный, наверное?
Кузя не понял, о чём речь. Пистолет он правда не почистил после пары выстрелов в него, но в грязь он не падал, хотя это не должно было иметь значения.
– Стреляли в меня менты, – только и нашёл что ответить Кузя.
– И не попали?! Так он ихний?
– Был ихний. Промахнулись.
– Смелый ты!.. А менты живы?
– Живы.
– Ну тогда не грязный! Номер убрать не проблема. Ты мог бы дорого продать.
– Он твой, – отрезал Кузя, догадавшийся о значении слова.
Мидхат повертел «игрушку» и решил:
– Пойду пожую да подумаю, куда дальше.
Водитель ушёл, а Кузя остался ждать у машины.
– Может, хотя бы двери закрыть? – послышался голос Елены, и Кузя исполнил пожелание.
Пока ждали Мидхата, Елена выдала снова:
– Может, хоть какая-то одежда найдётся?
Дождавшись Миху, Кузя спросил о том же.
– В общем, так! – выдал Мидхат. – Мне всё равно пришлось бы здесь ждать до утра, а вам, как понимаю, деваться некуда. Так что поедем дальше. Буду везти вас до утра, а там и развернусь. Пойдёт?
