Хомяк, конечно, был полной противоположностью Джастина. В третьем классе – это самое раннее время, которое я еще более-менее помню, – я сидел с ним на школьном дворе, и несколько четвероклассников загнали его в угол и запели: «Рот открой, глаза закрой, и получишь пир горой!» Наверное, он решил, что его угостят батончиком или шоколадкой, потому что радостно закрыл глаза и открыл рот. В итоге он получил толстый кусок засохшего собачьего дерьма, который дети нашли в траве. Все в школе об этом узнали и стали дразнить Хомяка этим стишком до бесконечности. А почему? Потому что каждый раз, когда они пропевали: «Эй, Хомяк! Рот открой, глаза закрой, и получишь пир горой!», Хомяк совсем сатанел. Если дети были младше его, он яростно вопил и кидался за ними. А если крупнее или старше, то просто начинал рыдать.
Мораль? Ну, их было несколько, в зависимости от того, под каким углом посмотреть. Но суть в том, что особо острым умом Хомяк не отличался, иногда соображал туго.
Продолжая расовую тему, Хомяк спросил:
– Почему в Китае так много телефонных справочников?
Эту шутку от Хомяка я уже слышал. Джастин тоже, поэтому отвечать не стал.
Тогда Хомяк пропел:
«А в Китае, ты прикинь, каждый третий – мистер Дзинь!»
– Я не китаец, – повторил Джастин.
– Гы-ы, а я и не знал.
Ги – это фамилия Джастина.
– Завязывай, Хомяк, – сказал я ему.
– Знаю я, что Джастино не китаец, чучело. Пошутить нельзя.
– Если Джастин пройдется насчет твоего жира, тебе понравится?
– Я не жирный, – сказал Хомяк.
– Худым тебя тоже не назовешь.
– Пошел ты, дурила.
– После тебя.
Так мы препирались, пока минут через пять не добрались до Главной улицы. Мы остановились у Читального зала христианской литературы – обшарпанного домика, куда я когда-то ходил на уроки по Библии. Оно находилось прямо через дорогу от Сивью-стрит, которая вела к нашему с Хомяком дому.
Джастин сказал:
– Увидимся завтра в школе, ребята.
– Эй, не так быстро, – сказал Хомяк. – На пожар, что ли, спешишь, братан? Что собираешься делать? Может, зайдем к тебе?
Джастин удивился.
– Зачем ко мне заходить?
Хомяк пожал могучими плечами.
– Поиграем.
– Ты раньше таким желанием не горел.
– Ну, друг сердечный, как говорит мой папаня, все когда-то бывает в первый раз. – Он обхватил Джастина за плечи. – Что скажешь?
Джастин стряхнул руку Хомяка и сказал:
– Не знаю, можно ли мне приглашать двух друзей сразу.
– За спрос денег не берут, – нажал на него я.
– Ну… спрошу.
Мы пошли дальше по Главной. Деревья, затенявшие улицу в летнюю пору, уже покрылись оранжевой и красной листвой, напоминая о том, что через месяц – Хеллоуин. Вообще-то о Хеллоуине напоминало все. Тюки сена и стебли сушеной индийской кукурузы украшали крыльцо посудной лавки. В кресле-качалке перед сувенирным магазином сидело пугало. Витрину магазина одежды украшали тыковки с надписью «Осенняя распродажа!».
Мы проходили мимо магазина игрушек, ступеньки которого были завалены разнообразными тыквами, и тут Хомяк замер на месте. Я тоже застыл, мгновенно придя в состояние боеготовности. Про Зверя я почти забыл.
– Вон мисс, – сказал Хомяк, показывая пальцем.
Я поборол искушение хлопнуть его по спине – так он меня напугал. Но он был прав. Впереди по улице, в ту же сторону, что и мы, шла мисс Форрестер. Вьющиеся волосы, фиолетовый пиджак – спутать было невозможно.
– Что это ее занесло так далеко от школы? – добавил Хомяк.
– Наверное, домой идет, как и мы, – предположил Джастин.
