Вот здесь и зарыта собака – подмена ценностей. Смирение и покаяние в грехах адресованы ТОЛЬКО Богу, а вовсе не людям, кто бы они не были! Когда же вы пришли в храм, то вы пришли только к Богу, а не к другим прихожанам, служкам в храме или человеку-священнослужителю. А теперь вопрос. Читатель, вам есть что с Богом делить? Понимаю, вопрос некорректен, даже Сатана не может ничего делить, да и справедливо Бога боится. Но тогда и честно разберёмся, коль нам не обидно попросить помощи у Бога, разве унизит нас, скажем, стать на колени или честно признать, что нагрешили? Искренность перед Богом, и только перед ним, повторяю, и есть само содержание понятия «смирение». Очевидно, что кивать на других и оправдываться, уворачиваться просто нечестно, чужие грехи – не наше дело, но ведь от нас всего-то и требуется, что признать себя грешным перед Богом, люди тут, в этом общении, ни при чём. Вот и всё, так что ничего унизительного для человека в этих понятиях нет. Иное дело – нелюди и бесы, вот они и заняты изобретением различных якобы неудобств, неправильностей и т. д. Как гласит известная побасёнка, «церковь кривая, поп пьяница, староста вор, прихожане разбойники». Все уроды, значит, один я хороший. Нелогично? А у бесов всё так скомкано, нахрапом и несерьёзно.
Забавный пример. Кое-кто из авторитетных гуру так запугал своих слушателей «ужасными, унижающими человеческое достоинство» епитимьями и «кошмарной процедурой исповеди», что один молодой человек, сознавая необходимость Божьей помощи, «уже не могу, не справляюсь!», натурально боялся даже зайти в храм. Немало тому способствовали и бесы, всякий раз при попытке приблизиться к церковной ограде устраивали дышащему здоровьем мастеру спорта тяжёлые головокружения, полуобморочные состояния вплоть до сердечного приступа. В итоге юношу несколько прихожан заносили в храм на руках, и даже схитрили: «Какая исповедь, парень? Ты просто расскажешь батюшке о своих проблемах, да и баста!». Будущий прихожанин был потрясён тем, что с ним не случилось НИЧЕГО СТРАШНОГО ИЛИ НЕПРИЯТНОГО. Так, исповедь оказалась беседой с умным человеком, который всего-то был в непривычной глазу одежде, епитимьи стали просто указанием читать определённые молитвы, молитвы же были вполне безобидными простыми словами, в которых ничего унизительного не заключалось, но после которых – вот чудеса! – не просто полегчало, а вовсе стало спокойно и хорошо. Да и персонал храма вместе с прихожанами вполне доброжелательно принял «новенького», без ожидаемых насмешек, язвительных замечаний или высокомерных взглядов. Ничего удивительного в этой истории нет. Просто человеку порой очень сложно отличить свою природу от осторожно проникающей бесовской. Плохо в церкви бесу, а не человеку, просто если человек постепенно начинает себя отождествлять с позицией врагов, привыкая не различать своё и чужое, от него самого довольно скоро ничего не останется. Это реальность, и нам с этим жить.
Не плоть, а дух растлился в наши дни,
И человек отчаянно тоскует…
Он к свету рвётся из ночной тени,
И, свет обретши, ропщет и бунтует.
Безверием палим и иссушён,
Невыносимое он днесь выносит…
И сознаёт свою погибель он,
И жаждет веры – но о ней не просит…
Не скажет ввек, с молитвой и слезой,
Как ни скобит пред замкнутою дверью:
«Впусти меня! Я верю, Боже мой!
Приди на помощь моему неверью!»
УГАДАЙТЕ, КТО
