Аври держит за руку нежно и по-сестрински, подбадривает прежде чем подтолкнуть на арену, где уже натянули два каната на разной высоте. И вдруг мысль в голове: а успеют ли ее поймать или хоть подставить что-то? Плана разбиваться у нее не было, страдать по итогу – тоже. Эта мысль парализовала голос, потому на невысокий тонкий канат, походивший на нить, она взобралась в тишине и, только сделав несколько шагов, смогла проглотить сковывающую мысль.
– Помнить свою прошлую жизнь отвратительно. Вот, к примеру, Джонатан, мальчишка, которого тоже воспитала улица, убил одну даму из какого-то борделя. Согласитесь, если ему удосужилось помнить об этом сейчас, то он не слишком был бы доволен. Но это просто мои предположения: может, сейчас он убивает их каждый день, просто всем наплевать, – Бэла усмехнулась, понимая, что, возможно, несет полнейшую чушь. Хотя на зал это уже произвело огромное впечатление. – Так вот, войдем в мое положение. Особенно ярко каждый из вас помнил бы свою смерть. О, не надо удивляться! Это всегда оставляет неизгладимый отпечаток в памяти. Я расскажу вам, как я умер.
Бэла вслушивалась, как все вокруг нее замерло, и только собственные шаги разбивали тишину под куполом черт пойми какого цирка. Тонкая ниточка, натянутая в метре от пола, уже ждала подставного мальчика с наполовину подставной историей.
– Рассказывать с самого начала все не имеет смысла. Думаю, каждый может себе представить лондонского мальчишку, росшего на улице, во времена Великой Королевы Виктории. Еще с тринадцати лет я думал, что мне не суждено жить. И я так часто ходил по лезвию, стал забывать, как жить иначе, – она так смело наступала на тонкую нить ногами в больших ботинках, а нить почти не прогибалась, что казалось фантастичным. – Я любил высоту. Мне казалось это единственным счастьем в мире. Наверно, глупо, но это было все, что могло принадлежать именно мне.
За кулисами все дернулись, когда девушка в полной тишине спрыгнула с нити, не дойдя до ее конца пары метров, чтобы спокойно сойти по лестнице. Мэйги, укротительница тигров, что только явилась к номеру Юной Легенды, пыталась что-то спросить, но на это получила многочисленные шиканья в свою сторону. Но они ей были уже не нужны: она уставилась на Дефа, уже поставившего ногу на одну из ступеней лестницы, ведущей на самый верх.
– Но я так мечтал о Тауэрском мосте… Это была заветная, голубая мечта, которая должна была однажды осуществиться. Я много раз падал на самое дно…
Бэла случайно оступилась и чуть не сорвалась вниз, но быстро ухватилась за перекладины чуть выше. Тревожно сердце бухнулось в самый низ, готовое оказаться на полу и столь же пугливо прокатиться перед любопытным зрителем. Внеплановые инциденты, угрожающие единственно важной сейчас сохранности тела, сильно сбивали с бесконечной болтовни. Удалось собраться не сразу, а только крепко поднявшись на позицию, откуда и соскользнула.
– Но я не сдавался и шел дальше и дальше, желая достичь своей мании.
Конец пути был ближе и ближе, что пугало все больше и больше, но это было просто необходимо ради выполнения рабочей цели. Пути отступления вдруг не оказалось. Люди вскинули головы под купол цирка, нервно хватаясь друг за друга. Глазами Бэла окинула присутствующих, выискивая своего напарника. Еще не вернулся; вероятно, доказательство еще не найдено, раз слишком тихо и спокойно.
