– Просто не выспалась, – уклончиво ответила Анна, переступая небольшую лужицу.
Небо хмурилось, моросило мелким дождем, после которого в лесу за монастырем наверняка вырастет много грибов. Анна и Марион любили собирать грибы вместе. Обычно они находили гораздо больше, чем остальные, и возвращались с полными корзинками опят, лисичек и боровиков. По этой причине дождь обычно не расстраивал Анну, а, наоборот, радовал.
Но в этот раз на сердце у девушки было неспокойно. Анна нутром чувствовала, что выйти в лес за грибами уже не сможет.
Влажная земля во дворе еще хранила глубокие следы незваных гостей. Вокруг бродили и другие воспитанницы монастыря, но никто больше не обращал на них внимания. Даже Марион предпочла сделать вид, словно ночью не случилось ничего особенного.
В трапезной было тепло и пахло свежеиспеченным хлебом. В монастыре питались скромно, но вкусно, в отличие от приюта. Там изо дня в день приходилось давиться безвкусной остывшей кашей, сваренной на воде. Здесь же на накрытых столах всегда ждал полноценный завтрак.
На деревянных тарелках лежали кусочки ржаного хлеба, вареные яйца, сыр, творог и мед, редис и свежая зелень из монастырского огорода. Питались в основном тем, что выращивали сами, а рыбу, крупы или специи закупали в городе на вырученные от продажи монастырских товаров деньги.
Усевшись на скамью, Анна окинула взором трапезную. Все выглядело обыденно, вот только перемены уже витали в воздухе.
«Или я зря нагнетаю?» – нахмурившись, девушка взяла себе самый маленький хлебный кусочек, еще теплый. Покрутила его в пальцах, рассматривая воздушную текстуру мякиша. Поднесла к лицу и, закрыв глаза, сделала глубокий вдох. Она обожала аромат хлеба, но даже он не мог пробудить в ней аппетит. И не только сегодня: Анна всегда ела через силу.
А вот Марион уплетала уже третий кусок и даже думать не желала ни о чем плохом.
– Передай, пожалуйста, мед, – попросила она, и Анна молча выполнила ее просьбу.
Остальные девушки болтали без умолку. Когда же в трапезную вошла одна из монахинь, воспитанницы разом притихли и обратили к ней лица, чтобы выслушать сегодняшние поручения.
– Мать-настоятельница ждет вас в книгохранилище, – безо всякого приветствия бросила та, окидывая строгим взором воспитанниц.
– Всех? – осмелилась спросить златовласая Иветта, сидевшая ближе всех к дверям. Блестящая коса девушки напоминала охапку пшеничных колосьев.
– Всех, – кивнула монахиня. – Ешьте скорее и ступайте.
Марион и Анна переглянулись.
Дел в книгохранилище всегда много: перебрать старые книги и подклеить те, что требуют ремонта; стереть пыль с полок и корешков; убрать паутину, помыть окна и пол. Вот только для таких задач обычно вызывали двух девушек или трех, но никогда всех разом.
– Мы там вообще поместимся? – склонившись к Анне, шепнула Марион, намазывая мед на кусочек хлеба.
Анна лишь пожала плечами. Ее охватило плохое предчувствие.
* * *
Сразу после завтрака все девушки, как и было велено, направились в книгохранилище. Кутаясь в шерстяные накидки, они весело переговаривались, хихикали и делились догадками, где и как встретят своих суженых. Ничего их больше не волновало. Ровно до тех пор, пока первые из них не пересекли порог тамбура, ведущего в хранилище.
Там, между нерастопленным очагом и узким оконцем, стоял вампир в гвардейской форме. Рядом с ним на скамье сидела мать-настоятельница, бледная и напуганная. Ссутулившись, словно желая казаться еще меньше, чем есть, старушка глядела на вошедших девиц с каким-то обреченным отчаяньем. Пока те, склонив головы, покорно входили в комнату одна за другой.
