Эпоха единства Древней Руси. От Владимира Святого до Ярослава Мудрого - страница 3

Кто были эти люди?

Первым делом в поле нашего зрения попадают две фигуры, которые мы находим в летописи рядом с Ярополком, – воевод Свенгельда и Блуда. Первому из них отведена ключевая роль в распре между Ярополком и Олегом (статьи под 975 и 977 гг.), второму – в свержении и убийстве Ярополка Владимиром (статья под 980 г.). С их именами связан давний историографический спор. Дело в том, что естественную мысль о последовательном замещении одного воеводы другим (Свенгельда – Блудом, после вероятной смерти старого вояки во второй половине 70-х гг. X в.) нарушает стоящее особняком известие Новгородской I летописи, где Блуд упоминается в качестве воеводы Ярополка уже в 972 г., то есть еще при жизни Свенгельда.

Но могло ли быть так, чтобы при Ярополке находились сразу два воеводы?

Со стороны ряда ученых подобная возможность вызвала решительное отрицание, в связи с чем были предприняты попытки исключить либо одного, либо другого воеводу из истории междоусобной брани Святославичей. Впрочем, во всех случаях выдвинутая система доказательств оставляет желать лучшего[15].

Со своей стороны берусь утверждать, что в упоминании летописью двух воевод Ярополка нет никакого противоречия. Русские князья всегда чтили и держали при себе «отних мужей», ближних дружинников умершего отца. Многочисленные примеры тому предоставляет летопись. В 1096 г. великий князь Святополк Изяславич предложил черниговскому князю Олегу Святославичу положить «поряд о Рустей земле пред епископы и пред игумены и пред мужи отец наших». В 1182 г. у Владимира Всеволодовича был воевода Дорожай, «отнь слуга» и т. д. Так и Свенгельд, этот «воевода отень» (статья под 971 г.), в продолжение своей долгой жизни переходил служить поочередно от Игоря к Святославу, от Святослава к Ярополку. Но у последнего был и собственный воевода – Блуд, которого, по всей видимости, приставили к несовершеннолетнему Ярополку при посажении его в 970 г. на киевский стол. Эти соображения, как мне представляется, вполне удовлетворительно разрешают загадку двух воевод Ярополка.

В летописи нет достаточных данных для того, чтобы можно было определить точные размеры властных полномочий обоих воевод при взрослеющем князе, и вряд ли оправданно считать их «опекунами» и даже «соправителями» малолетнего Ярополка, всесильными регентами, как это делают некоторые историки. Согласно летописному тексту, Свенгельд и Блуд только подталкивают Ярополка к совершению тех или иных действий, но никак не диктуют ему свою волю. О «послушании» им молодого князя нет и речи. Вероятно, они имели свой голос в княжем совете, в остальном же их властные прерогативы не выходили за пределы традиционных функций русских воевод: «управлять войсками, нападать на врагов и замещать князя у его подданных» (сообщение Ибн Фадлана).

Говорить от имени несовершеннолетнего великого князя и «всего княжения» имели право только взрослые родственники Ярополка, члены великокняжеского рода. Многочисленная родня «великих князей русских» попала в поле зрения источников лишь однажды – в период правления Игоря. Это – «боляре» из договора Игоря с греками 944 г., они же – «архонты», отправлявшиеся в полюдье вместе с Игорем и славшие в Царьград своих «послов» для ведения торговых операций и деловых переговоров с василевсами, как явствует из сообщений Константина Багрянородного. Возможно, в договоре Святослава с Цимисхием «бояре» также означают родственников русского князя, хотя утверждать наверняка здесь ничего нельзя.