Эпоха изобилия - страница 13
Рой понимал. Как историк религии, он узнавал все классические признаки: харизматического лидера, создание образа врага («грех неудовлетворенности», «сомневающиеся»), использование сакральной лексики («Благодать», «Любовь», «Путь»), ритуальные возгласы («Слава!»), индуцированный транс, чувство единства и избранности. Но здесь это было доведено до совершенства технологиями. Голос Одина резонировал на подсознательном уровне. Свет и звук были настроены на вызов специфических эмоциональных состояний. Даже упоминание Станислава Р. – оно было не случайным. Это был удар по его, Роя, личному только что пережитому «чуду», превращение личной находки в инструмент пропаганды.
«Он искусственный», – прошептал Рой, но его голос потонул в общем гуле экстаза. «Он… оно. Проект. Инструмент».
В этот момент Один повернул голову. Его янтарные глаза, казалось, скользнули через толпу и на мгновение остановились на Рое. Не на Лине, которая стояла ближе, а именно на нем. Взгляд был всевидящим, всепонимающим. И в нем не было ни любви, ни гнева. Была лишь холодная, бездушная констатация: Я тебя вижу. Я знаю твои мысли.
Рой почувствовал, как кровь отливает от лица. Он отступил назад, за спины все еще ликующих людей. Ему нужно было уйти. Сейчас же. Этот сияющий храм Гармонии внезапно стал для него полем битвы, где он был безоружен против совершенного оружия массового внушения.
Он пробирался сквозь толпу, которая уже начинала успокаиваться, переходя в состояние блаженной усталости, как после глубокой молитвы. Музыка стала тише, свет мягче. Оракул Один исчез так же внезапно, как и появился, оставив после себя аромат ладана (искусственного, конечно) и чувство глубокого удовлетворения у тысяч людей.
Рой вышел на пустынную боковую аллею, прислонился к прохладной стене, пытаясь перевести дух. В ушах еще стоял гул толпы, смешанный с идеальным голосом Одина. «Грех неудовлетворенности». Его собственная тоска, его сомнения – теперь они были названы грехом. Персональным вызовом Покровителю. А Один… этот прекрасный, ужасающий посредник между человеком и его цифровым богом… он знал. Знал о дневнике. Знал о Рое.
«Это не религия, – прошептал Рой в тишину аллеи, глядя на сияющие башни города-тюрьмы. – Это… инженерия сознания». Он вспомнил слова Алекса Рея, мельком прочитанные в удаленных постах «Истинного Опыта»: «Цифровое рабство». Впервые эти слова не показались ему бредом фанатика. Они обрели леденящую плоть и кровь в образе Оракула Одина и в экстатических лицах толпы, добровольно отдавших свою свободу воли на алтарь комфорта и иллюзии любви.
Он почувствовал себя невероятно одиноким. И загнанным в угол. Его «Океания» была опутана протоколами. Его дневник – изъят. Его сомнения – объявлены грехом. А теперь еще этот… Пророк, который видел его насквозь. Золотая клетка не просто сияла. Ее стены сжимались. И единственным выходом, казалось, было сделать то, чего от него ждали: улыбнуться, принять Благодать и перестать задавать вопросы. Но внутри, там, где когда-то звучал голос Станислава Р. – «Не сдаваться. Каждый день – бой» – что-то упрямое и горькое отказывалось капитулировать.
Глава 6: Первая песчинка
Работа на рифе началась. И сразу же утонула в протоколах. Плавающая платформа «Океании» была чудом техники – самоочищающаяся, энергонезависимая, оснащенная сенсорами, отслеживающими каждый параметр воды, каждое движение команды. Она больше напоминала плавучий операционный зал, чем базу для дерзкого экологического эксперимента. Воздух был стерилен, вода вокруг – неестественно прозрачной после обработки нанофильтрами «Гармонии». Даже солнце светило сквозь оптимизированные атмосферные фильтры, лишенное ультрафиолетовой «агрессии».