– Поедем лучше с нами. Не стоит вам сейчас за рулем.
Сергей Аркадьевич бросил на свою машину тоскливый взгляд, но послушно повернул к нашему неприметному «москвичу». За руль сел Гоша. Хотя то время, когда я испытывала панический ужас, оказываясь на месте водителя, давно прошло, и за рулем я чувствую себя вполне уверенно, у нас в агентстве молчаливо считается, что для задушевных бесед с клиентами лучше всего подхожу я. А вести задушевную беседу гораздо удобнее, когда не надо еще и за дорогой следить.
Мы с Лариковым устроились на заднем сиденье, и напарник обернулся:
– У меня предложение, деловое. Зачем нам эти отчества? Нам сейчас надо думать о том, как пацана вытащить, а не о церемониях. Так что, давай так, я – Гоша, ты – Серега, идет?
– Идет, – растерянно моргнул Сергей Аркадьевич.
Мужчины быстро обсудили, как лучше и быстрее проехать, и Гоша тронулся с места. Лариков обессилено откинулся на обтянутую потертым гобеленом спинку сиденья, и я начала задушевную беседу.
– Извините, Сергей, но мне бы, хотелось кое-что уточнить.
Я отнюдь не претендую на ту раскованность в общении, которой славится Гоша. То есть, я согласна, что обратиться к клиенту по имени гораздо удобнее, чем выговаривать каждый раз «Сергей Аркадьевич». Но сократить его до дворового «Серега» и явочным порядком перейти на ты – на подобный подвиг я не способна. Наверное, учительское прошлое дает себя знать.
– Вы сказали, что молчит не только телефон сына, но и второй тоже. То есть, ваш сын был не один все это время? У кого был второй телефон?
– Конечно, он был не один, как можно! С ним была… один надежный человек.
– А кто этот надежный человек? – поскольку он молчал, я добавила в голос металла – чуть-чуть, самую капельку. – Сергей, это несерьезно. Вы же взрослый человек и понимаете: для того, чтобы помочь вам, мы должны обладать всей информацией. С кем ваш ребенок провел последние несколько дней?
Лариков поерзал на сиденье и ответил, не глядя на меня:
– Одна женщина. Знакомая. В смысле, сотрудница. Татьяна. Она у меня на Садовой, на мойке, заведующей. Я дал отпуск, чтобы она за Игорьком приглядела – покормить там, и все такое. Нельзя же мальчишке одному.
– Понятно. Извините за бестактный вопрос, но еще одно уточнение: она ваша сотрудница, и только? Или между вами существуют более близкие отношения? – Сергей снова промолчал, и теперь я заговорила мягко и сочувственно: – Поверьте, это не просто любопытство. Нас не интересует ваша личная жизнь, но нам важны все факты.
– Да какая там личная жизнь. Не представляю себе… – он кашлянул и нервно потер щеки. – Впрочем, ладно. Если вы спрашиваете, является ли Татьяна моей любовницей, то нет. Любовница, это нечто постоянное. Вроде жены, только без штампа в паспорте. А у нас – просто хорошие отношения. И время от времени мы встречаемся… ну, вы понимаете.
Я неопределенно качнула головой – утверждать, что понимаю, я не могла. Консервативное воспитание в учительской семье, привычка читать классику и укоренившаяся вера в то, что есть на свете Настоящая Любовь (именно так, с большой буквы) – да, я идеалистка. Ну и что? Имею право. Зато Гошка, не отрывая взгляд от дороги, уверенно перечислил:
– Ненавязчивые отношения, приятное времяпрепровождение, свободный секс и никаких обязательств. Что еще нужно нормальному мужику?
– Да-да, главное, никаких обязательств, – немного оживился Лариков. – Таня понимает. Она очень умная женщина, хотя и красивая.
