Аркадий рассматривал поляну, на которой произошло побоище. Витя деловито ходил вокруг мертвых туш хищников, вытаскивал из них дротики и проверял годны ли они еще для перезарядки браслета. Одиннадцатилетний сын спас жизнь главы Совета, сделав это так, будто ничего особенного не произошло.
Поплавок, все это время болтавшийся ветром из стороны в сторону, внезапно задергался, и мальчишка побежал к удочке, доставать свой улов. Буквально минуту назад в роли добычи был он, теперь же Виктор снова стал хищником. Сын радостно показал отцу окуня, пойманного им, как будто только что не произошло этого нападения стаи диких собак, чуть не лишившего их жизни. Дети раньше взрослых приспособились к жизни в новом мире и готовились стать его полноправными хозяевами.
Даша с Василем и раньше не могли оторваться друг от друга, но после брака они стали буквально одним целым. Нехотя они расставались, отправляясь на работу и, как только появлялась свободная минута, бежали друг к другу на встречу. Молодые люди настолько наслаждались свои союзом, что прекратили общение со всеми окружающими, отделываясь при встрече общими словами любезностей. Никто особенно не обращал на это внимание. У коммуны были свои дела, не говоря уже о Сообществе. Но Олафу не нравилось происходящее. Молодой воин стремительно расклеивался, превращаясь из безжалостного механизма смерти в малодушного юнца, стремящегося как можно скорее улизнуть с тренировки. Доходило до того, что одиннадцатилетний Виктор пару раз обезоруживал его в тренировочном бою.
– Скоро наиграются, устанут друг от друга, – утешал его во время традиционных вечерних посиделок за чаем Влас.
– Потерять в себе воина – просто, вернуть назад – очень сложная задача.
– Надо отправить его в экспедицию. На днях как-раз собираются идти освобождать Восточный город. – Предложил Сергей Васильевич.
Восточный город был последним из населенных пунктов под властью бандитов в радиусе трех сотен километров, которые определили сферой своей защиты мирного населения в Сообществе. Остальные населенные пункты были освобождены и теперь там устанавливалась жизнь по Уставу СоСвоЛа.
Олаф посмотрел на доктора с интересом. Это была действительно прекрасная идея и странно, что он сам до нее не додумался.
На следующий день к нему зашел Василь.
– Давно тебя не видел, – недовольно пробурчал Олаф.
– И тебе здравствуй.
– Чего пришел? Просить о чем-то будешь? – Старый варяг догадывался о цели визита своего молодого товарища и был очень зол, от того, что сейчас услышит.
– Прикажи, чтобы меня оставили в поселке. Не хочу ехать в поход.
Глаза Олафа налились кровью. Он смотрел на девятнадцатилетнего юношу, которого воспитывали, чтобы он стал воином, и при этом заявившего ему о нежелании идти на бой. Его затрясло от злости. Сдерживать себя варяг не собирался. Он вышел из-за стола, за которым принимал посетителя и кулаком зарядил парню в левую скулу, вложив в удар всю накопившуюся ярость.
– Пошел вон, – не повышая голоса сказал Олаф, лежащему, после удара, юноше.
Через два дня колонна двинулась в направлении Восточного города. Олаф решил принять участие в походе и, заодно, проследить за тем, как покажет себя некогда неистовый берсерк, боевой дух которого куда-то сдуло от сквозняка, созданного бабочками, кружащимися у него в животе. Парень сидел хмурый, не поднимая головы. Он изучал пол КУНГа, в котором трясся вместе с остальными бойцами. Расставание с девушкой тяжело давалось ему. В лучшем случае два дня они не увидятся. Немыслимая до сих пор тоска охватила его. Голова потяжелела, наполняясь грустными мыслями, которые давили откуда-то взявшуюся влагу к глазам. Смеявшиеся рядом бойцы только раздражали его. Он хотел куда-нибудь спрятаться и остаться один, наедине со своей тоской.
