– И я тебя Таня,. Очень и очень люблю! – Что еще мог тогда сказать состоявшийся летчик-истребитель этой симпатичной девчонке, чтобы не поранить ее детское, восприимчивое сердечко? Какую-нибудь соленую шутку или нравоучение? Ведь они вроде как друзья, а тут такое… Тогда он не мог и подумать, как много будет значить его фраза для Татьяны. Однако тот миг, на который она обернулась, он запомнил на всю жизнь – на ее светлом личике сияла самая счастливая в своей искренности и непосредственности улыбка, на которую во все века способна лишь чистая, непорочная, первая Любовь юности.
Но что мог дать тогда пятнадцатилетней школьнице вечно отсутствующей дома военный летчик, на девяносто процентов принадлежавший государству и лишь на десять себе? Так рассуждал тогда капитан Иванов, верный сын многострадальной Родины своей, не осознавая смысла мудрой народной пословицы – «с милым и в шалаше рай», и не зная как вести себя дальше, всячески избегал встреч с нею наедине. Его хватало только на то, чтобы сердечно поздороваться со своей возлюбленной и прошмыгнуть к себе домой. Она… Возможно ждала с его стороны решительных действий, ведь со своей стороны она и так совершила почти невозможное – первая призналась в любви!
Неизвестно чем бы закончилась эта затянувшаяся игра в прятки, если бы лётную часть капитана Иванова не перевели аж на самый восточный рубеж страны, во Владивосток, во Владик как говорили тогда.
Так и расстались они тогда на долгие двенадцать лет… Память Ивана высветила эти события давно ушедших дней как яркую, мгновенную вспышку, и он, твердо смотря в глаза своей собеседницы, сказал предельно искренне:
– Я и сейчас тебя очень и очень люблю, – «Но как сестру» – хотел добавить он, но Таня не уловив выдержанной паузы уже вопрошала его:
– И опять хочешь сбежать? Как тогда? – На такую простодушную непосредственность оправдываться было бы забавно.
– Таня, – Иван строго посмотрел на нее, – давай выясним наши отношения раз и навсегда. Ты согласна на откровенный разговор?
– Конечно. – Она согласно тряхнула головой.
– Разговор предстоит долгий и одинаково важный для нас обоих, так что, иди сейчас пожалуйста в ванную и приведи себя в порядок, освежись, а я соображу чего-нибудь закусить. Что-то почифанить захотелось. Мне можно похозяйничать на кухне?
– Иди уж сообразитель, хозяйничай – улыбнулась Татьяна и послушно отправилась в ванную. Выпитый кофе не смог заглушить в Иване растущее чувство голода, и он решительно стал изучать незнакомую ему кухню на предмет вкусной и полезной пищи. Из холодильника он достал на стол пару больших помидоров, свежий укропчик, но тут его внимание привлекла стоящая за холодильником на табурете цветастая плоская подушечка, сняв которую он обнаружил под ней кастрюльку, а в ней уже остывшие вареники. Удивлению Ивана не было границ. Оказывается, не только он один любил вареники! Довершая разведку путем дегустации, он определил, что вареники – его любимые – с картошкой, и собираясь их подогреть, стал искать спички или зажигалку чтоб зажечь плиту, но тут на кухне появилась хозяйка, – своим видом безмерно порадовав Ивана: недавно заплаканное лицо ее сияло свежестью, волосы аккуратно зачесаны хвостиком, ниспадавший ей на спину, вечернее платье сменил легкий ситцевый халатик желтого цвета, стройные ножки, видевшиеся выше колен, были обуты в мягкие домашние тапочки синего цвета.
