Таня испытующе смотрела на будто ничего не понимающего Ивана и предательские слезы опять появились на ее лице. Она молча взяла бутылку и наполнила до краев бокал, помедлив, наполнила и соседний.
– Выпьешь со мной? Ей богу, так мы лучше поймем друг друга.
Иван махнул рукой – действительно, трезвый и пьяный никогда не поймут друг друга – чокнулся с ней и залпом, как это умеют делать только русские, опустошил бокал тонкого армянского коньяка. И сразу стало легко свободно. Он четко контролировал себя, но более спокойно, без напряжения. Сейчас они спокойно, без спешки – вся ночь впереди – поговорят и расставят все точки над i. Он разрубит этот узел, который сам связал одной фразой 12 лет назад.
– Итак – Татьяна храбро смотрела Ивану в глаза и продолжала чуть заплетающимся языком, – мы имеем современную двухкомнатную квартиру со всей обстановкой, хорошо оплачиваемую и любимую работу и твёрдое намеренье выйти за Вас замуж, товарищ майор.
– Даже это знаешь? – Изумленно вскинул брови Иван.
– Да никакой тайны здесь нет, просто, когда ты так внезапно исчез, я долго наводила о тебе справки, и лишь два года спустя после исчезновения, через очень крутые связи получила информацию, что майор Иванов – Вареников сокращен по службе и отбыл в неизвестном направлении.
– А при чем тут Вареников? – Иван недоуменно смотрел на Таньку.
– Я тоже так спросила. А это оказывается, тебя за глаза называли исключительно из-за твоей любви к вареникам.
– Черти. – Иван весело усмехнулся и решительно рубанул:
– Знаешь Тань, если честно, наш с тобой поезд, когда мы могли бы создать семью, давно ушел, и потому ничего у нас с тобой не выйдет. – Он взял с вазы шоколадную конфету и развернув, положил в рот.
Она с минуту помолчала и тоже кинула в рот конфету.
– Почему ушел? Объясни. – в ее голосе явно прочитал, что она сейчас в состоянии затаившегося зверя, на пределе нервного напряжения, готовая однако биться за свою жизнь до конца. И тем не менее она была открыта для него, для его беспощадных стрел! Он это чувствовал, и это было непостижимо! Любить, умирая от стрел любимого! Ну не мог он так истязать человека! Это уже походило на садизм с циничным уклоном. Он молча встал с кресла и пересел на диван.
– Иди ко мне – Татьяна послушно придвинулась к нему, и он, усадив ее себе на колени, откинулся вместе с ней на спинку дивана.
Прижав голову женщины к себе, он примирительно поцеловал ее в темечко, с удовольствием вдыхая благоухающий аромат ее волос. Татьяна, в свою очередь вытянув свои ноги вдоль дивана, преданно прижалась всем телом к Ивану и пила своим тонким обаянием запах его, разгоряченного, нестандартной для его него ситуации, тела. В воздухе витало спокойствие, пополам с тонким ароматом хорошего коньяка и лимона. Иван знал как успокоить женщину, но кто знал какие усилия ему для этого требовались? Боже мой, какое счастье сидеть вот так, обнявшись с этой удивительной непосредственной женщиной, сохранившей к нему свою любовь юности сквозь огромное временное пространство, но как же отравляет его мысль, что это не больше чем иллюзия, и что он не должен даже подавать ей надежды на совместную супружескую жизнь. Другом, сестрой, она ему может быть, женой – никогда.
Женщина окончательно успокоилась и Иван, осторожно взяв ее на руки, аккуратно посадил в кресло. Сам сел рядом на краю дивана. Таня зябко повела плечами, благодарно-укоризненно глядя на своего утешителя, давая понять, что вне его объятий ей холодно.
