Этьенн начал нервничать и не знал с чего начать. Ему было любопытно, ощущает ли молодой человек ту же вибрацию, исходящую от картин.
Мужчина вошёл как ни в чём не было, осмотрелся и стал разглядывать содержимое лавки.
– Вам чем-нибудь помочь, мсье? – в голову старику пришёл только этот распространённый вопрос.
– Да нет, спасибо, сам посмотрю, – ответил молодой человек.
Старик Этьенн не знал, как можно продолжить беседу. А именно сейчас это для него было очень важно. Он и предположить не мог, с какой стороны следовало бы подступиться к посетителю.
– Простите, а вы художник или на подарок кому-то выбираете? – не придумав более подходящего вопроса, не унимался старик.
– Я художник.
– Это чудесно, мсье. А что вы используете для написания картин?
– Исключительно масляные краски, – ответил незнакомец.
– Замечательно, тогда предлагаю вам вот эти, – с облегчением в голосе сказал старик и, сняв с полки набор, протянул посетителю.
– Спасибо, но мне нужны ещё льняные холсты.
– А, простите, что поторопился. Сейчас дам, – замешкался Этьенн и поспешил достать то, что просил гость. – Вот они. Держите.
– Давай, – кратко бросил посетитель и, расплатившись, поспешил к выходу.
– Простите, мсье, – остановил его старик. – Скажите, а я мог вас где-нибудь видеть?
– Вряд ли, – быстро бросил незнакомец и, развернувшись, снова направился к выходу.
– Но простите, мне всё-таки кажется, я вас где-то встречал. Совсем недавно. Вы случайно не пробегали на прошлой неделе мимо моей лавки, убегая от полицейских? – решился старик задать прямой и бестактный вопрос.
Гость закашлялся. Но всё же ответил:
– Может и да. Но вам-то какое дело?
– Извините, мсье, за неудобный вопрос, это и правда не моё дело. Просто хотел удовлетворить своё любопытство. Почему вы от них убегали? – Вероятно, произошло какое-то недоразумение? – Этьенн решил подсказать ответ, чтобы не ставить гостя ещё в более неудобное положение.
– Что-то вроде того, – хмыкнул посетитель. – Это всё? – спросил раздражённый гость, желающий побыстрее покинуть лавку.
– Простите, мсье, за то, что задерживаю. Но скажите, во что вы верите? – спросил старик.
– В каком смысле?
– Ну, вы религиозный человек?
– Ха! Да какое вам дело? Будете мне нравоучения читать? – резко отреагировал посетитель. – Или вы какой-нибудь фанатик? – всё же заинтересованный подобным вопросом, Пьер остановился, чтобы дослушать.
– Нет-нет-нет, простите. Совсем не это. Не с того я начал. Прошу вас, удовлетворите моё любопытство, ответьте только на один вопрос: «Во что вы верите?» – осторожно произнёс Этьенн и тотчас же добавил: – Понимаете, у меня есть теория. Кто во что верит, и как себе представляет свою жизнь – у того такие картины и выходят. Вот, например, пойдёмте за мной, я покажу вам парочку.
Гость не знал, стоит ли следовать за хозяином, осмотрелся вокруг на случай отступления и всё-таки нерешительно проследовал за стариком.
Этьенн провёл молодого человека в конец зала, со скрипом открыл тяжеловесную чугунную дверь, зажёг свет, посматривая украдкой, не ощущает ли гость ту же вибрацию. Понимая, что тот совершенно ничего не чувствует, или же как минимум тщательно скрывает, указал на стены, где в хронологическом порядке располагались абсолютно различные по сюжету картины.
– Вот, например – повторил он, – взгляните на эту. На ней вы можете видеть семь кругов ада по Данте Алигьери. Устрашающе смотрится, не так ли? Именно на этой картине художник отобразил свои страдания в полной мере, – начал старик свой рассказ с интонацией экскурсовода. – Он видел всё в мрачных тонах, оттого страдания становились ещё более глубокими. Он не смог повлиять на своё мироощущение и переменить своё видение окружающего мира. Что он и отобразил в картине.
