А ещё он вдруг вспомнил горящие синим глаза Рус... и внезапно напрягся. Ведь если в ней на самом деле появилась магия, то по законам их королевства она не может быть рабыней. То есть теперь она имеет право обратиться к любому судье, в любом городе страны с прошением о снятии с неё рабской метки, и никто не сможет ей отказать. А если учитывать, что она может заставить Кери построить ей портал куда угодно, то Кай, вполне вероятно, скоро лишится своей рабыни и... главного козыря.
Кам настолько погрузился в свои невесёлые думы, что даже не обратил внимания на послышавшийся радом громкий плеск. Зато, когда его окатило непонятно откуда взявшейся волной, резко подпрыгнул на месте.
— Вот, совсем другое дело, — улыбнулась Эри, болтаясь в реке, недалеко от берега. — А то такая жара. Ты наверняка весь измучился, пока меня ждал.
Камиль поднялся на ноги, смахнул с лица влагу и зло уставился на синеглазую русалку.
— Это не смешно, — рыкнул он.
— Ты просто не видишь себя со стороны, — рассмеялась девушка. — Такой забавный. Как мокрый птенец.
— Эри! — продолжал злиться Кам. — Как я теперь появлюсь во дворце?
— Эм... — Она закусила губу и, прищурившись, обвела взглядом мокрую одежду мужчины.
Будто завороженный, он наблюдал, как её глаза чуть ярче полыхнули синим, а вода с его одежды стала подниматься верх и собираться в красивые водяные шары, которые по воздуху сами возвращались в реку. Спустя минуту Камиль с удивлением обнаружил, что его костюм и обувь стали абсолютно сухими, и только с волос продолжали падать мелкие капельки. Он провёл по ним рукой и так красноречиво посмотрел на Рус, что та снова улыбнулась, но на этот раз даже как-то обиженно.
— Так жарко же, — бросила девушка, отвечая на его невысказанный вопрос. — К тому же ты мне таким больше нравишься.
— У тебя есть Кай, вот над ним и издевайся, — выпалил Камиль, стряхивая с волос влагу. — И вообще, ты почти два часа плаваешь. Того и гляди размокнешь и растворишься.
— Вот уж это мне точно не грозит, — отмахнулась Эри. — Вода, Кам, моя стихия. Я могу вообще не вылезать отсюда и прекрасно себя при этом чувствовать.
— Ты точно русалка.
Девушка вдруг нахмурилась и, с трудом заставив себя изобразить улыбку, попросила Кама отвернуться.
— Знаешь, а ведь Рус — это не имя, — сказала она, оказавшись на берегу и принявшись натягивать одежду прямо на мокрое тело.
— А что тогда? — спросил Виттар. — И как тебя на самом деле зовут?
— Дело в том, Кам, что, когда больше года назад меня угораздило очнуться в доме лекаря, я не помнила собственного имени. Ребята, которые выловили меня в реке, узнав, что я живая, удивились настолько, что назвали меня русалкой. Так и привязалось. А когда мне оказалось нечем заплатить лекарю за лечение и он решил продать меня, как рабыню... — она вздохнула и искривила губы в ироничной ухмылке, — то назвал меня Русина.
— Ясно, — ответил Виттар, который отлично слышал по её голосу, какие жуткие эмоции вызывают у неё эти воспоминания. — А своё настоящее имя ты так и не знаешь?
— Почему же? Вот буквально вчера вспомнила, — бросила она, заканчивая застёгивать пуговицы на рубашке. — Кстати, можешь поворачиваться, я уже в пристойном виде.
Кам тут же обернулся и окинул Рус внимательным, изучающим взглядом. И пусть он давно не видел её без амулета, но сейчас перед ним будто бы стоял другой человек.
— Ты красивая, Эри, — вдруг сказал он. — Не девочка, а настоящая сильная женщина. Месяц во дворце сильно тебя изменил. Да и магия. Я как-то слышал, что она может просыпаться не в детстве, как у большинства, а в более взрослом возрасте. Но ты меня удивила.
