– Гаморы-трапезиты! Никаких снов не дозволяю. Бездельничать не будем. Поднимаемся, ленивые богачи! Олимпийским бегом марш под навесы конюшни. Разомнём руки-ноги в кинжальных боях. Дождик военным упражнениям не помеха.
Предложение сурового корифея вызывает ликование. С радостью в лицах юноши-эфебы и отслужившие зрелые мужи быстро встают, потягиваются в затёкших спинах, вращают руками, разминают мышцы. Долгое сидение на плетёных креслах с инструментами или стояние в хорах со свитками папируса порядком утомило участников трагедии.
«Дождик» подгоняет спешащих широким шагом мужей. Редкие капли переходят в частый дождь. Едва артисты доходят до конюшен, как их головы окатывает ливнем, прохладным, шумящим, да такой проливной мощи, что к струям отправляются благоговейные возгласы поощрения. Музыканты прижимают к телам, прикрывают драгоценные инструменты одеждами, шляпами. Три сотни мужей под странно-широкими навесами, совсем недавно построенными у каменных стен конюшен, формируют шеренгу. Авлосы, тимпаны, кифары укладываются у опор навеса. Корифей протяжно свистит, вложив два пальца в рот. Праздное восхищение ливнем прекращается.
– Командиры десятков, полуторасты, лохарги – выйти из шеренги. – Фрасикл суров лицом.
От ряда отделяются искомые мужи. За их спинами размытая, изломанная линия мужей перестраивается. Перестроение сопровождается гвалтом, топотом ног. Всяк из артистов вспоминает ему назначенное место в построении. Крайне стоящие оказываются в серединах, и наоборот. Кто-то в спешке падает со смехом товарищей «и твои ноги тоже», поднимается. Под навесом выстраиваются друг за другом три стройных шеренги.
– Наша боевая задача в театре – не просто пробиться через врагов в Ортигию. – Корифей двух сборных хоров проходит вдоль шеренг. – Наша задача – сбить спесь с бунтовщиков. Люди из Тихе должны познать на себе не только наш гнев. Хоревты священно бьются за богов в священном театре Диониса, а не трусливо убегают домой. Битва хоров, музыкантов, танцоров будет видна богам, Дионису в первую очередь, так как театр принадлежит ему. Театр – обитель возлюбленного бога. Праведной битвой у фимелы мы привлечём на свою сторону Диониса.
Вы понимаете, как благородно будем сражаться? Будем умирать в храме… будем умирать в храме во славу возлюбленного бога! Безумцы, что нападут на нас, не понимают смысла святотатства. На что они рассчитывают после поругания алтаря в день праздника? Умастить богов щедрыми жертвами после злодеяний? Боги не примут жертв от святотатцев. – Шеренги соглашаются с корифеем. – Зато мы с вами понимаем смысл предстоящего подвига. За веру будем бороться с тьмой! Боги снизойдут до наблюдения поединков. Вы представляете? Боги будут рядом с нами… боги рядом с нами будут в тот славный день. – Фрасикл вытягивается. Ударяет себя по груди кулаком. – Да я мечтал с детских лет о такой героической смерти! Как впервые познал от отца строки «Илиады», всё мечтал, что я, как Аякс, когда-нибудь обрушусь на врага. Отец говорил мне: «„Илиада“, сынок, путь аристократии. Следуй „Илиаде“. Обращайся к „Илиаде“ за советом. В „Илиаде“ сокрыты ответы на любой твой вопрос». Вечная «Илиада». Вечные герои. Вечный певец Гомер. Отец скоро будет гордиться мною. Благодарю вас, боги, что услышали мои молитвы. Достаточно я копался в земле. Пришло моё время полить землю кровью. Осознайте ваше возвышенное предназначение! Укажем путь гаморов святотатцам из Тихе?
