Елдан отложил силок в сторону и погладил внука по голове.
– Пойдем в чум. Куща принес много рыбы, Уенг сварила хороший суп.
Старик медленно поднялся и поковылял в сторону чума.
– Ахтамак! – крикнул он, обернувшись. – Идем в чум.
Мимо них пробежала свора детей, один из которых изображал из себя оленя, а другие – охотников с игрушечными луками. Елдан улыбнулся им вслед и зашел в чум.
– Хороший год, – беспрестанно повторял он про себя эти слова.
По его движущимся губам можно было подумать, что он нашептывает какую-то древнюю вогульскую мантру или заговор для духов.
Деревня вогулов стояла на древнем караванном пути, который вел по реке от вогульского города Пелыма через реки Каму и Итиль до самой Казани. Этим путем шли караваны сибирского хана Едигера, пока власть в стране не захватил бухарский хан Кучум. Его слуга, мурза Карача, наложил на местных вогулов ежегодный ясак, который Елдан должен был каждую зиму привозить Караче.
Унемэ тихо крался по следам раненого лося, который оставлял на лесных тропинках алые капли крови. Холодный промозглый осенний ветер доносил глухие стуки его огромных рогов о вековые сосны. Унемэ не может промахнуться второй раз. Уже два месяца он жил в тайге, питаясь лесными ягодами и орехами. Бесконечный зеленый полог из крон сосен и елей давал ему крышу от дождя. Еловый лапник служил теплой и мягкой постелью, укутывающей его сознание и уносящей маленького охотника в чертоги Номи-Торума. Там среди небесных стойбищ рядом с Номи-Торумом сидели его предки. Они улыбались ему и говорили:
– Он хоть и маленький, но уже настоящий мужчина и должен обзавестись собственным домом и женой.
Унемэ знал, кто будет его спутницей до самого конца, пока небесный страж Мурденэ-Ойко не откроет ему ворота в небесные чертоги богов. Еще прошлой зимой в соседней деревне, что стоит на высоком берегу реки, он заприметил дочь старика Мурдэ-Сенэ кареглазую Эви. Эви была не похожа на остальных девушек деревни. Пышные черные волосы до пояса были заплетены в тугую косу, скрепленную резными гребнями из моржового клыка.
Её семья вела свой род от огромного белого волка Дериту-Эне, что царствует на просторах вогульских земель от семи каменных братьев на вершине Мань-Пу ну-Ньер, некогда бывших богатырями, до студеной северной реки Обвы. Эви могла ловко стрелять из лука и различать следы зверей, даже когда белое покрывало сковывало тонкой корочкой льда. Сейчас Эви наверняка сидит в своем доме и мастерит капкан на соболя.
Думает ли она о нем, этого он не знал, но очень надеялся, ведь Унемэ подарил ей гребень из китового уса с оправой из золота. Достойный подарок для простой вогульской девушки. Но Эви сейчас была далеко, а он стоял посреди исполинских великанов, которые смеялись над маленьким охотником, решившим добыть такое огромное животное.
Лось был слишком большим для Унемэ. Казалось, в этом животном жил сам лесной богатырь Вотла, и потому первая стрела Унемэ не убила животное. Лось загнал охотника на дерево, где Унемэ просидел до следующего утра. Такое положение дел совсем не нравилось Унемэ. Словно сами лесные духи гнали от него прочь исполинского великана с огромными рогами.
Исправить положение могло только жертвоприношение Суснэ-Хуму, что на белой кобылице объезжает реки, леса и стойбища, чтобы принести удачу и процветание людям. Для жертвы сгодилась бы и обычная белка. Суснэ-Хум требовал внимания со стороны людей. Унемэ расставил ловушки в небольшом бору у реки, положив в качестве наживки большой белый гриб, и стал ждать. Ждать пришлось не так долго. Лесная красавица, ловко цепляясь за кору сосны, спустилась прямо к ловушке.
