– Негоцианты аглицкие, государь, – произнес Максим.
– То-то же, – царь кивнул головой. – Учуяли, собаки, что земелька Сибирская из-под ног уплыть может. Повезут Лизавете весточку, а там и эшпедицию в Сибирь снарядят.
– И что делать, государь? – Максим виновато посмотрел на царя.
– Не мешкать, – сурово произнес царь. – Как прибудут казаки, так и в поход отправляйте.
– Поняли. – Строгановы кивнули головой и поклонились.
– А теперь ступайте.
Царь сел на трон и крепко задумался. Война с Кучу-мом дорого бы обошлась казне. Да и ливонцы никак не успокоятся. Снаряжать экспедиции в Сибирь – значит оголить западную окраину государства, а тут эвон как вышло, купцы сами в ноги поклонились. Почему же не взять земельку, коли они за свои деньги снарядят казачков? Такого рода убытки и казна стерпит, и казачкам работа. Нечего им по Волге шастать да разбойничать.
От размышлений царя оторвал посыльный. Он ворвался в палати, словно ураган. Упав на колени, посыльный тихо произнес:
– Государь, владыка митрополит к тебе.
Царь удивленно поднял бровь. С чего бы? Он и раньше в мирских делах с митрополитом не советовался.
– Ну, раз уж пришел владыко, то примем.
Шаги митрополита по дворцу были слышны издали. Митрополит прошел в палати к иконостасу и три раза перекрестился. Было слышно, как митрополит тяжело дышит: постоянные разъезды по дальним монастырям подорвали его здоровье. Буквально за несколько лет он превратился в дряхлого, вечно кашляющего старца.
– Слышал я, государь, ты дело великое затеял. Землю Сибирскую под свою руку взять решил.
– С Божьей помощью, владыко. – Царь сошел с трона и подошел к митрополиту. – Отправлю, владыко, казачьи отряды к торговым людям Строгановым. Пущай они снарядят да отправят казаков за Урал-камень.
– Что ж, дело богоугодное, – произнес митрополит и, повернувшись к иконам, вновь перекрестился.
Царь сел за стол и хлопнул ладонью по скамье:
– Садись, владыко, поговорим.
Митрополит сел рядом с царем. Царь сделал небольшую паузу и посмотрел на митрополита. Да, возраст давал о себе знать, лицо митрополита было покрыто мелкими темными пятнами.
– О митрополии Сибирской пришел поговорить, владыко?
– Верно, государь, о ней самой.
– Так рано еще, владыко. Под Кучум-ханом пока Сибирь. – Царь тяжело вздохнул. – Как Бог управит, так и о митрополии думать будем. А тебе решать, кого на кафедру ставить.
– Вань, а Вань? – в палати влетел шут. – Вели Лизавете посольство великое слать.
– Это еще зачем? – Царь сердито посмотрел на шута.
– Как зачем, Вань? – не унимался шут. – Подарки слать. Я уже все приготовил. – Шут протянул царю деревянную шкатулку, покрытую резьбой. – Посмотри, государь, хорош ли подарок?
Царь поднял крышку шкатулки. Лицо царя приняло удивленное выражение, сменившееся на громкий хохот. В шкатулке лежали кукиш, слепленный из черного хлеба, и клочок бумаги. Царь развернул и прочел:
– Шиш тебе, Лизавета, а не Сибирь.
Поначалу его глаза налились гневом, но затем уголки губ поднялись, и он хрипло рассмеялся.
– Взгляни и ты, отче, – ехидно заулыбался шут.
Митрополит осторожно заглянул в письмена и тоже расхохотался. Царский шут был сегодня в ударе. На него нашла какая-то неведомая дурость, переплетающаяся с остроумием. То ли визит Строгановых на него так подействовал, то ли приход митрополита. Про то царь не знал. Он лишь протянул руку с массивными перстнями на пальцах и ласково потрепал шута за ухо.
