— Блядь, я тебе сейчас что-то другое оторву! Гуляй мимо… Бери кого хочешь. Только ее не трогай, понял? Моя она! Чувствую, что моя, — кулаком Бобров ударил в грудь, там, где стучало его влюбленное сердце. Впервые с ним такое, чтобы поплыл, готов следы ее целовать. Ник, наверное, кончит как подросток, если до нее дотронется. Только лежит здесь и мечтает, когда Ксюша войдет, синевой своих глаз одарит. С маниакальной одержимостью он вдыхал ее запах чистый, пытаясь впитать в себя, запомнить до следующего раза…
Угрюмый взгляд с искрой безумия в темных глазах стал ответом. Кончилась их дружба на этом. Бой за синеглазку будет нешуточный. Дурной и взрывоопасный характер Самарина знали все в команде. Дорогу ему лучше не переходить, закопает… Пробивным Владимир был во всем. Не уступит никому ни грамма, если считает своим.
Сегодня сдвинулись колесики у него внутри, запуская механизм. Так волк, почуяв след добычи, будет идти много миль, сбивая лапы в кровь. Бывшие товарищи смотрели друг на друга в упор, прекрасно осознавая, чем все закончится — останется только один.
— Поосторожней, друг, с обещаниями… А то я могу и обидеться ненароком, — оскалился нападающий.
— Да мне похрен! — выплюнул тот, кто привык принимать удар на себя и отбивать любые атаки.
4. Глава 4
— Ксения Игоревна! — кто-то звал со стороны, но она не отреагировала, отмахнувшись и успев брякнуть:
— Извините, я спешу.
Добежать до своего кабинета и повернуть ключ в замке, отгородившись от остального мира, стало архиважным. Нет, Ксения и раньше понимала, что согласившись два года назад на работу в столичном центре реабилитации спортсменов, у нее была высока вероятность встречи с бывшим… Но все было хорошо. До сегодняшнего дня.
Застонав, она села за стол и, упав на него грудью, обхватила руками голову. Защитные замки и все установки против ее ахиллесовой пяты, по имени Владимир, наработанные за большой срок, трещали по швам. Сердце зашлось тахикардией, впрыскивая в кровь неясное беспокойство и ноющую боль. Залатанные «раны» закровоточили обжигающей пульсацией между ребер.
Опустив одну руку, она, не глядя, отодвинула один ящик стола и нащупала таблетки с успокоительным. Закинула сразу две, глотая на сухую. В горло не шло и пришлось подняться до окна, на подоконнике которого стоял графин с водой. Вдох — выдох. Не пролила ни капли, заполняя стакан. Пила маленькими глоточками, охлаждая вулкан внутри, молчавший до сих пор.
Ксюша многого добилась, стала почти непробиваемой. У главврача на хорошем счету. Никанор Иванович даже проговорился, что рассматривает ее кандидатуру на свое место. Ему до заслуженного отдыха осталось всего ничего. Ксеня «мзды» с обеспеченных пациентов не берет, как бы те ни пытались подкупить молодого врача. Подарочки после выписки она просто скидывала на стол в общей ординаторской, ни разу не прикоснувшись к «гостинцам». К коллегам Ксю относится сдержано и ни в какие группировки не вступила, держа холодно-вежливый нейтралитет.
Она рассчиталась за свою любовь. Разве нет? Сполна, по самое горлышко испила противоядия. Должно хватить…
«Соберись, Ксения! Думай, как избавиться от этих двоих сразу… Может, Боброву клизму прописать? Утром и вечером. А перед этим он должен выпивать по два литра воды. Гастроскопию назначить! Ну, а что? Сам говорил, что его пучит от геркулесовой каши. Если и после этого не сбежит без оглядки… придумаю еще что поинтересней».
