Эля притягивала взгляды всех. Открытая улыбка, ис-кренний взгляд не оставляли сомнений, что эта девушка любит и воспринимает окружающий мир во всем его ве-ликолепии и во всех его проявлениях. А может быть, мо-лодому человеку, влюбившемуся в Элю с первого взгляда, все это привиделось, сочинилось? Кто знает… Ведь даже самый мудрый из царей – Соломон изрек однажды, что, познав многое, не понимает всего трех вещей: дви¬жения орла в небе, движения змеи по скользкой скале вверх и движения от сердца мужчины к сердцу женщи¬ны. Волк был парнем, мало сказать, эрудированным. Он вполне доходчиво мог объяснить, как летает в небе само¬лет и движутся вверх и вниз любые предметы. Но третий постулат царя Соломона был ему неведом так же, как и гениальному правителю древнего необузданного пле-мени иудеев – сибаритов и сластолюбцев.
Наташа оказалась подругой верной и понимающей. Она без ревности и капризов восприняла тот факт, что молодой человек отдал предпочтение не ей. Лишь по-зволяла себе подтрунивать над Элей, когда та чересчур старательно наводила макияж перед свиданием да вместо неизменных джинсов надевала так шедшее ее стройной фигурке легкое черное платье с кружевной отделкой.
То ли очарование тихой ранней осени, то ли дивные Элины волосы, в которых то и дело вспыхивало солныш-ко, а может, ее ласковый взгляд так подействовали на
Волка, но ему вовсе не хотелось собирать установочные данные на эту нежную и такую доверчивую девушку. Но-чами, оставшись в гостинице один, он корил себя за не-уместную сентиментальность, а на следующий день спе-шил к Эле, брал ее за руку, и уже вдвоем они бродили по городу, сидели в неправдоподобно красивых его парках, забредая в самые укромные уголки.
– Когда ты приедешь в Ленинград, я покажу тебе Петродворец и Эрмитаж, – мечтала Эля и неожиданно спрашивала. – А ты знаешь, какой единственный из ле-нинградских мостов не разводится?
– Поцелуев мост, – отвечал он, не задумываясь.
– Ну, конечно, ты же все на свете знаешь. А вот Ната¬ша просила задать тебе вопрос, как было отчество сестер Лариных в романе Пушкина «Евгений Онегин»?
– Они были Ольга и Татьяна Дмитриевны. У Пушки¬на в одном-единственном месте это упоминается, когда сестры приходят на могилу отца, то читают высеченную на надгробном камне надпись: «Здесь похоронен Дми¬трий Ларин».
«Ну откуда ты все-все знаешь, о чем тебя ни спро¬си?!» – снова восхищалась пораженная его эрудицией Эля, а Волк корил себя за легкомыслие. И вправду: отку¬да простой радиоинженер из Гамбурга мог знать об отче¬стве сестер Лариных из романа русского поэта Пушкина, о том, что из всех ленинградских мостов не разводится только Поцелуев мост, где узнал он о последних раскоп-ках древней Трои и о том, что находится на холсте под изображением Джоконды, и еще об очень многом, о чем они бесконечно и беспечно говорили с Элей, и он забы-вал, что должен фиксировать, беспрестанно контроли-ровать каждый свой жест, каждую не только произнесен-ную, но еще лишь задуманную фразу. С этой девушкой ему хотелось быть самим собой, и чтобы она называла его тем именем, которое он и сам уже начал забывать…
***
Когда в его номере раздался телефонный звонок, он решил, что звонит кто-то из гостиничной обслуги – больше этого номера никто не знал. Но хорошо знако¬мый голос человека, имеющего право отдавать Зэеву команды, произнес: «Вылетай завтра, утренним рейсом».
