– Один или с Галем? – задал он от растерянности во-прос, чтобы хоть как-то потянуть время, но в трубке уже звучали короткие гудки.
Еще неделю назад курсант Волк даже и представить бы себе не позволил, что осмелится задать вопрос, столь грубо нарушающий инструкцию. Эк он расслабился. Но корить себя было некогда, Волк поспешно собирался, набирал номер телефона дома, где жила Эля, заклиная, чтобы она оказалась на месте. Она не стала переспраши-вать, какой причиной вызвана столь экстренная встреча, просто коротко ответила, что приедет через полчаса. Ему невероятно трудно было врать ей о той неотложной при-чине, что заставляет его срочно вернуться в Гамбург. Эля даже успокаивала, говорила, что ничего страшного не произошло, жизнь есть жизнь, и в ней полно неожидан-ностей, но по ее глазам Волк видел: девушка не верит ни единому его слову, так ему во всяком случае казалось. Он проводил ее до дому, а когда они прощались, Эля достала из сумочки плотный листок бумаги, сложенный вдвое: «Здесь мой ленинградский адрес и телефон».
– Я даже не заметил, когда ты успела это написать, – удивился Волк.
– А я сделала это перед выходом из дому, – спокойно ответила Эля. – Я же знала, что ты уезжаешь.
– Откуда? Я сам только что узнал и по телефону не говорил тебе об этом.
– Знала, и все, – она поцеловала его, надолго приль-нув к плечу, потом отстранилась и тем же ровным голо-сом добавила: – Иди первый.
Волк ушел, не оборачиваясь и не произнеся больше ни слова. Да и что он мог сказать этой чудной, такой чи¬стой и все понимающей девушке, прекрасно зная, что ни на письма, ни на телефонные звонки у него права не будет?!
***
От его отчета о знакомстве с ленинградскими аспи-рантками Элеонорой Уфимцевой и Натальей Лариной инструктор школы агентов-нелегалов не оставил камня на камне. «Кроме самого факта знакомства я не увидел в твоем рапорте ни конкретных людей, ни их характеров, ни даже толком изложенных биографий», – отругал его инструктор, а потом, помолчав с минуту, счел все же нужным добавить:
– Послушай, парень, в эту школу никто никого силой не загоняет. Ты сам выбрал свой путь. Я не знаю, можешь ли ты свернуть с этого пути сейчас, это решать не мне, но я свои соображения руководству доложить обязан.
Волк ждал вызова к начальнику школы, а сюда, как всегда неожиданно, приехал бригадный генерал.
– Рассказывай, – категорично потребовал он от кур-санта, но Волк упрямо молчал, не сводя с него своего не-мигающего взгляда. Молчание затянулось надолго, пока его не прервал сам Волк:
– Это будет мой первый и последний (на этом слове он сделал ударение) секрет. Если такой вариант непри-емлем, я готов принять любое ваше решение.
Повидавший на своем веку много жизненных колли¬зий генерал понимал, вернее, догадывался, что происхо¬дит в душе курсанта. Такое рано или поздно происходило со многими разведчиками, которые сознательно обрека¬ли свою жизнь на вечное одиночество. Он практически не сомневался, что причина кроется в одной из двух женщин (вот только какой? – все ломал голову генерал, так и не находя ответа), о которой Зэеэв не пожелал сообщать ка-кие-либо подробности в своем отчете. Умудренный опы-том генерал практически не сомневался, что речь идет не о мимолетной интрижке, а о внезапном, но от этого не менее глубоком чувстве. Но генералу предстояло принять решение, и решение непростое. Слишком высокую цену придется заплатить многим, если этот парень так и не на-учится управлять своими чувствами и эмоциями.
