… если нельзя … - страница 7

Именно общество, в лице соплеменников, соседей, родственников, знакомых, не хочет потерять свою прекрасную юную частичку. Общество готово забить её камнями с именем Всемилостивого на устах или, в лучшем случае, унизить оскорблениями, но не позволит забрать её даром другому обществу – чужому и незаслуживающего того. В людском отношении видела Ясмина основную преграду для себя. И тут перед ней открывалась двоякость: или оставаться в родовом обществе, и тогда придётся придавить свою личную свободу, подчинившись вековым устоям, или стать частью постхристианского европеизированного мира, в котором правила выбираешь сам, но остаёшься в одиночестве. Первый вариант привлекает предсказуемостью отношений и общей безопасностью, а второй – личной свободой и мизерной ответственностью. Что выберет Ясмина?

Иван, который более недели не появлялся в университете, таки приехал в альма-матер. Походил туда-сюда, почитал объявления, зашёл в библиотеку, посмотрел расписание занятий разных курсов, побыл на спортивной площадке и, наконец, направился к главному выходу. И получилось так, что совершенно случайно… Нет, а что, бывают в жизни совпадения. Совершенно случайно, примерно в то же время кончились лекции у второго курса. Примерно с такой же долей случайности он задержался на выходе: встретил двух приятелей и остановился поговорить. В итоге, обстоятельства стеклись и вылились в неизбежное: он увидел Ясмину – Ясминочка наша увидела Ивана. Взгляды их встретились. Сказать о Ванином взгляде особо нечего. Так… стрельнул пацан холостым дуплетом. А вот Ясмина!.. Энергетика во взгляде Ясминки была… мама, не горюй. Таким взглядом можно студенческий проездной размагнитить. В общем, разрядила она в него всё, что у неё в душе скопилось. Иван, и без того ставший чувствительным в последнее время, прямо запылал весь. Стоит он, пылая, и глаз не сводит с симпатии своей.

Между ними было шагов пятнадцать, но он видел Ясмину так, словно она была рядом. Всё он мог заметить: её чистый белый лоб; видел совсем маленькую родинку чуть ниже морщинки у глаза, ближе к виску; видел каждую волосинку её красивых чёрных бровей, и каждую ресничку, и каждую искорку её сияющих глаз. Он подался телом вперёд и смотрел не моргая. Вот до неё десять шагов, восемь, семь… вот она прошла мимо. Она смотрела на него, гордо приподняв подбородок, и только поравнявшись с ним, отвернулась и опустила взгляд. Ваня забыл о своих приятелях, а те удивлённо наблюдали за ним. Когда Ясмина выходила на улицу, то оглянулась. Она шла с подругами, но пропустила их вперёд и, придерживая за собой стеклянную дверь, посмотрела куда-то в сторону от Ивана. На секунду задержала взгляд, и на лице её отчётливо отобразилась тревога. Она мельком взглянула на Ивана, отпустила за собой дверь и вышла из здания. Иван тоже почувствовал тревогу и поспешил вслед за девушкой, стараясь не потерять её из вида. Ясмина и её подруги, взявшись за руки, быстро удалялись. Впереди, в полусотне шагов, к ним приближалась машина, которая должна была увезти Ясмину.

И тут Ивана толкнули – сильно, грубо. Рядом с ним стоял Магомед, студент третьего курса, а рядом – трое его друзей. Его обычно звали Магой, а всю их компанию – бродягами. Иван виделся с ними иногда на спортплощадке или в зале. Мага и его друзья держались обособленно, вели себя вызывающе. Их считали нациками. Иван знал лишь, что Мага из Дагестана, аварец по народности, занимался прежде вольной борьбой и бывал под следствием. Уважения среди других кавказцев он не имел, хотя студенты младших курсов его побаивались. И вот, этот петух бесхвостый толкает Ваню и спрашивает: «Что-то не так?» И по всему видно, что он готов начать драку. Не начал пока лишь потому, что сосредотачивался на Ванином подбородке, чтобы ударить точно и сильно. Сколько времени ему надо было ещё для сосредоточения: две, три секунды? Иван не дал ему ни секунды. Он очень хорошо знал повадки таких абреков, чтобы отдавать инициативу. Впрочем, Ваня действовал сейчас неосознанно. Он вскипел от ярости, услышав наглый вопрос, взглянув в злые глаза дебошира, распознав в том готовность к нападению. Ярость – лучший ответ бесспорному хамству.