– Мадмуазель Сандрин, мы не ждали вас так рано, – радостно произнес дворецкий, улыбаясь девушке. – Мари, приготовь госпоже комнату и ванну, чтобы она могла отдохнуть с дороги и искупаться. Может, хотите пока чаю? Или лучше пообедаете?
– Нет, благодарю вас. Пока ничего не нужно. Прикажите занести мой багаж в комнату, а я пока пообщаюсь с родными – так давно их не видела. Кстати, не знаете, где они сейчас? – обращаясь к дворецкому, Сандрин постаралась придать своему голосу как можно больше беспечности, чтобы ничем не насторожить слуг. Пока она не разберется, что сейчас происходит в доме, излишняя осторожность не помешает.
– Мадмуазель Амандин в своей комнате, отдыхает. Последние события утомили ее. Может, будет лучше подождать с визитом к ней? Вы устали с дороги. Да и обед, думаю, вам не повредит.
Сколько Сандрин себя помнила, дворецкий всегда пытался накормить их с сестрой. Уж неведомо, по какой причине, но он считал, что они слишком худы. И, чтобы не обидеть его, они в таких случаях соглашались что-нибудь перекусить. Хотя иногда просто делали вид, что едят, откусывая по маленькому кусочку. Вот только это все равно никак не отражалось на их фигуре – девочки были слишком подвижными, и все съеденное ими вмиг растрачивалось в играх и прогулках по окрестностям. Но сейчас не время было думать о чувствах пожилого дворецкого – Сандрин как можно скорее необходимо было увидеться с сестрой.
– В сложившейся ситуации самое главное – поговорить с сестрой. Все остальное, думаю, может подождать. – Сандрин улыбнулась дворецкому и пошла вслед за Мари, спешившей приготовить для нее комнату и ванну.
Поднявшись по широкой дубовой лестнице на второй этаж, Сандрин повернула направо. Как же ей все здесь знакомо! И эта лестница, и этот коридор, ведущий в их с сестрой спальни и спальни родителей. Портреты, развешанные по стенам и не менявшие своего положения год от года – только прибавлявшиеся вместе с рождением нового члена семьи Вилье. Мебель, наполнявшая комнаты, хоть и относилась к разным эпохам и была так не похожа друг на друга, неожиданно составляла единый ансамбль. Да такой, что все не переставали восхищаться вкусом хозяйки дома. В поместье, видавшем несколько поколений Вилье, царили умиротворение и покой. Толстые каменные стены не только скрывали от ветров зимой и от палящего зноя летом, они, казалось, так же надежно скрывали семью от невзгод.
На первом этаже дома находились гостиная, столовая, библиотека и кабинет отца, кухня, хозяйственные помещения и комнаты слуг. На втором этаже правого крыла – их с сестрой спальни, гардеробные комнаты и игровая, которая сейчас больше напоминала мини-библиотеку, спальни и гардеробные родителей. А все левое крыло занимали гостевые комнаты.
Оказавшись перед дверью сестры, Сандрин постучала. Мари давно скрылась за дверью комнаты самой Сандрин, располагавшейся по соседству, а дверь в спальню Амандин все не открывалась.
Сандрин подергала ручку двери. Так и есть – закрыто. Девушка постучала сильнее, потом еще и еще. И тут из-за дверей раздался голос Амандин:
– Уходите, мне никого не хочется видеть.
– Амандин, открой, это я.
На звук ее голоса дверь тотчас же распахнулась, и Сандрин в мгновение ока оказалась в объятьях младшей сестры.
Внешне они с сестрой были похожи – те же черты лица, те же темные волосы, точеная фигурка. Только глаза у Амандин были светло-карие, а у Сандрин – голубые. А вот характеры отличались совершенно. В детстве обе играли в куклы и любили читать, но с возрастом различие между ними становилось сильнее, и родители все отчетливее понимали, что их младшая дочь будет тихой, любящей женой, заботящейся о муже и детях, создающий домашний уют. Старшая же стала ее полной противоположностью. Она была очень любознательной, любила учиться и узнавать все новое. Ей было бы тесно в рамках, диктуемых обществом для замужней женщины.
