Поначалу на обучение в «Белую лилию» были приглашены обе девочки. Но младшая, пробыв там два года, по обоюдному согласию учителей и обучаемой перешла в другую школу, не требовавшую от своих учениц великолепного владения любым преподаваемым предметом. Сандрин же нравилось учиться именно в «Белой лилии». А после того, как стало известно истинное назначение этой школы, она ясно поняла, что именно в этом и есть ее предназначение – служить королю.
– Как я рада, что ты приехала! Мне так много нужно рассказать тебе! – Амандин радостно улыбалась, сжимая ее в объятиях.
Несколько минут они так и стояли, потом руки разомкнулись, и сестры принялись с интересом разглядывать друг друга. Рассматривая сестру, Сандрин сразу поняла, что та плакала – глаза были красными, а на щеках блестели не успевшие высохнуть слезы. Но Сандрин решила не торопить сестру, дав ей самой рассказать все, когда она решится на это.
Амандин было тяжело говорить о причине своих слез, и она была благодарна сестре за то, что та не торопила ее, радуясь возможности хоть немного отвлечься от тяжелых дум.
Как же раньше все было по-другому! Сестры любили эти первые дни, когда Сандрин приезжала домой. Им столько нужно было обсудить и рассказать друг другу. Днем они сидели на маленьких диванчиках, а ночью просто ложились на кровать в одной из комнат и говорили, говорили практически сутки напролет без остановки и без сна.
Старшая рассказывала парижские новости и показывала новые наряды, сшитые по последней столичной моде, младшая делилась тем, что происходило в это время дома, а в последнее время – еще и своими отношениями с женихом. Она с интересом разглядывала подарки, которые привозила ей Сандрин, и слушала ее рассказы.
Приезжая, Сандрин всегда привозила что-то родителям и сестре. Это могло быть что угодно – новый наряд или шляпка, перчатки или накидка, муфта или украшения для прически, сладости. Кухарке, старающейся ни в чем не уступать другим, всегда доставались новые рецепты, которые готовили в лучших домах Парижа знаменитые повара. Сандрин понимала, что достать что-то из составляющих некоторых блюд в их местности просто невозможно, и к рецептам всегда возила недостающие ингредиенты. Приезжая, она всегда подробно пересказывала, какой вкус был у блюда, и они вместе старались повторить его. И, надо сказать, у них неплохо получалось.
Даже дворецкому перепадала какая-нибудь безделушка.
Своей любимой горничной Сандрин тоже всегда привозила в подарок новую шляпку, ленты для прически или ткань для платья. Они были проще, чем подарки для родителей, но приносили Мари столько счастья, сколько не могли бы принести и дорогие украшения с драгоценными камнями. Ее горничная была старшим ребенком в семье, где мать одна воспитывала пятерых детей – отец семейства погиб несколько нет назад на войне. Мари, даже по нынешним меркам, начала работать очень рано, стараясь хоть чем-то помочь матери, выбивавшейся из сил, чтобы прокормить детей. Мари никогда не баловали обновками, покупая новую одежду, только когда старая придет уже в совершенную негодность. Даже на Рождество она получала лишь что-то необходимое и практичное. И эти маленькие подарки, привозимые Сандрин, делали ее жизнь чуточку веселее.
Мари всегда ждала ее с нетерпением еще и потому, что Сандрин помогала с платьями и ее сестрам, перешивая что-то из уже имевшегося или покупая новые ткани и делая наряды из них. И даже когда поначалу ее опыт в кройке и пошиве одежды был совсем мал, а потому иногда не очень удачен из-за недостатка практики, Мари всегда искренне хвалила ее работы и не роптала, выстаивая по нескольку часов в платье, пока Сандрин что-то переделывала.
