Прошло много времени, я выросла, но почему-то до сих пор ощущала, как по спине холодной колкой волной проходится страх, стоит только взгляду барона остановиться на мне.
Раньше он напоминал мне мертвеца. И сейчас не изменилось ровным счетом ничего.
Местом для разговора была выбрана ближайшая к управлению кофейня.
Несмотря на то что мама не была рада Йормэ, да и барон явно не одобрял его поведения, я рядом с лисом чувствовала себя спокойнее и могла хотя бы выглядеть увереннее, чем есть на самом деле.
— Ты ставишь нас в неловкое положение, — начала мама с главного. — Благодаря графу Киллиану удалось избежать сплетен, но это исключительная удача.
— Благодаря графу… — пробормотала я. Появилось ощущение, что прошло куда больше времени, чем один день, и я упустила какой-то важный момент.
Улыбка Йормэ, сидевшего рядом со мной за столом, стала напряженной и злой.
Мама этого не заметила, она смотрела только на меня, игнорируя лиса, чем спасла себя от незабываемого и устрашающего зрелища.
О том, что капитан расстарался на славу и искать меня начали с размахом, я уже знала, но и предположить не могла, что меня начнут искать везде. Даже к моим родственникам заглянут.
— Безответственно с твоей стороны уезжать, никого не предупредив. Вейя, ты уже взрослая, что за ребячество?
Как выяснилось, предприимчивый дракон в порыве защитить мое честное имя выдумал целую историю о том, как я отправилась на отдых с его сестрой. В особо героическом порыве Ияр признался, что должен был предупредить об этом командора, но обстоятельства сложились не в его пользу.
В дворянских кругах уже давно было известно, что Ита увлеклась какой-то саламандрой, потому поверили в историю Ияра легко и быстро.
Мне же оставалось только молча негодовать.
— И вы потратили день на дорогу, только чтобы сказать мне это?
Поместье барона находилось в соседнем небольшом городе, где у него было свое дело. Столичные шум и суета были чужды этому человеку, он некомфортно чувствовал себя в подобных местах. Мама же, может, и хотела жить в столице, но не могла оставить мужа. Боялась осуждения. После того как мы покинули драконье гнездо, ее потребность в общественном одобрении обрела маниакальный характер.
В глазах окружающих она желала быть безукоризненной. Вот и сейчас мама приехала ко мне не потому, что волновалась, но из-за того, что я едва не опозорила ее своим необдуманным поступком.
Когда же я сбежала и поступила в академию, то получила от нее письмо, в котором мне обещалось, что она откажется от меня, если я позволю себе неподобающие вещи.
— Нет, — каркнул барон и потянулся к своему неизменному чемоданчику, с которым не расставался, наверное, даже в кровати.
На стол передо мной легло несколько документов.
Я не спешила к ним притрагиваться. Первым с ними ознакомился Йормэ.
Мне казалось, маму от такой наглости удар хватит, но барон жестом велел ей молчать, и она лишь рассерженно выдохнула.
— Хотите удочерить Вейю? — Лис удивленно посмотрел на барона. — Зачем?
— Я воспитывал ее многие годы, — степенно ответил тот своим сиплым, будто простуженным голосом. — Она для меня уже давно как дочь. Потому я счел правильным оформить все официально.
— Так ли это? — пробормотал Йормэ, перебирая бумаги на столе. — Или все дело в том, что Вейя стала выходить в свет? Она кого-то заинтересовала? У вас просили ее руки?
Перехватив руку лиса, я отняла у него все листы и вернула барону. Если подозрение Йормэ было верным, а мне почему-то казалось, что так оно и есть, то меня наконец посчитали полезной и собирались продать. Вот только как простую воспитанницу, совершеннолетнюю и независимую, принудить к нежеланному замужеству барон меня не мог. Но стоило мне только стать его дочерью, пусть даже на бумаге, как все мои права перестали бы значить хоть что-то. Моя жизнь оказалась бы в его руках.
