По дороге Стэн решил, что скажет Вадиму что-нибудь о возможности написать его портрет с разметавшимися волосами, от чего Вадим Андреевич, надеялся Стэн, категорически откажется. Поэтому с уверенностью ответил:
– Наш разговор никак не коснется его отца.
– Мое дело предупредить…
Припарковав машину рядом с домом, Стэн двинулся вслед за ушедшими вперед попутчицами, и, взбежав, по ступенькам крыльца, испытал странноватое чувство, сродни дежавю – ему показалось, что он когда-то давно уже взбегал так на это крыльцо, и тогда тоже было лето, и тоже вечерело.
В доме Мила Львовна уже окликала куда-то запропастившегося супруга, а Лиза молча с выражением смотрела в глаза Стэна, убежденная в том, что Вадима Вахмистрова в доме нет, как нет его и вообще в Раменском, а находится он в Москве, либо по пути из Москвы на дачу. Стэн уже не знал, что и подумать, как вдруг истошный крик Милы Львовны взорвал сумеречную тишину старого дома. Обеспокоенный Стэн и испуганная Лиза бросились на крик. В коридорчике, выходившем на задний двор, спиной к ним стояла Мила Львовна. Ее крик уже сорвался на сипение, спина ссутулилась, а руки были подняты ладонями вверх, словно она собиралась играть в волейбол, и заметно дрожали. Стэн первым подскочил к ней и увидел чуть впереди, в свете приоткрытой двери заднего крыльца лежащего на полу человека. Вадим Андреевич с неестественно вывернутой шеей смотрел застывшими глазами в никуда, дужка его разбитых очков торчала в сторону, кусочек стекла воткнулся в кожу под глазом, а спутанные волосы седой шевелюры приклеились к полу вытекшей изо рта и давно уже застывшей черной кровью. Из основания его шеи торчала рукоятка кухонного ножа.
Заплаканные, красные глаза Мила Львовна то и дело вытирала душистым носовым платком, и с трудом понимала, о чем ее спрашивает следователь. По комнате ходили туда-сюда полицейские, на стульях у окон сидели понятые. К столу, за которым следователь заполнял протокол, подошел судмедэксперт и начал барабанить пальцами, чтобы привлечь внимание следователя. Тот наконец оторвался от бумаг и вопросительно вскинул голову.
– Где-то между полуднем и двумя часами дня. Точнее – после вскрытия.
Следователь кивнул и продолжил заполнять бумаги.
– Мила Львовна, были ли у Вадима Андреевича враги? – задал он стандартный вопрос, не отрываясь от протокола.
– Ну, какие враги… Он на кафедре зоологии беспозвоночных работает… Работал.
Губы у Милы Львовны задрожали, и она снова поднесла к глазам платок.
– Мила Львовна, – следователь наконец поднял взгляд на вдову. – Я понимаю, что вам тяжело. Но нужно взять себя в руки.
Вдова закрыла глаза, сделала над собой усилие и посмотрела на следователя.
– Да, хорошо. Я постараюсь. На кафедре беспозвоночных. Занимался глистами домашних животных. У него были договорные работы, и он получал немного больше других сотрудников. Говорил, что ему завидуют.
– Насколько больше? Кто завидует?
– Я не знаю. Лучше спросить на кафедре. Его научный руководитель наверняка в курсе.
– Хорошо, спросим. А какие у вас были отношения с мужем?
– У меня?!
– Да. У вас.
– Нормальные были отношения. Как у всех… А почему вы спрашиваете?
– Давайте договоримся, – настойчиво произнес следователь, – я спрашиваю, а вы только отвечаете.
– Хорошо. Но…
– Во сколько вы уехали вчера в Москву?
– Утром. Где-то в половине десятого. Соседи уезжали домой и подвезли меня.
