– Что вы делали в Москве?
– Сначала пошла в свой магазин…
– В свой магазин?
– Да. У меня кулинария. Там пришлось разбираться с бухгалтерией и вызывала мастеров – в расстойке пара не было. Потом отправилась в Салон красоты – я была записана. Собственно, ради этого и ездила в столицу. Часа в четыре пополудни пошла домой и застала там тестя.
– Какие отношения были у вашего мужа с отцом?
– Вы думаете, что тесть мог…?
– Мила Львовна, не нужно за меня ничего додумывать. Просто отвечайте на вопрос.
– Но он же только что из больницы…
– Повторяю вопрос: какие отношения были у вашего мужа с отцом?
– Ну, нормальные. Вадим его, правда, чурался немного. Он же не родной ему сын. Приемный. У Вахмистровых была только дочь, сводная сестра Вадима.
– А зачем вы привезли на дачу этих двух молодых людей?
– Я привезла?! Это они меня привезли! Позвонили и сказали, что у них есть какое-то дело к Вадиму и предложили подвести. Спросите у них.
– Спросим. Вы давно с ними знакомы?
– Нет, мы почти не знакомы. Лиза – журналист, и она писала в своей газете статью про… наш дом, про… меня.
Сидя на кухне, за столом Стэн хорошо слышал все, о чем следователь спрашивал Милу Львовну, и что она отвечала. Он пытался читать протокол, но буквы скакали у него перед глазами, и ему по нескольку раз приходилось вникать в смысл одного и того же предложения.
– Подпишите вот здесь и здесь, – дознаватель пододвинул два листа.
– А второй – это что за лист?
– Это формальность. Ну, что вы в соответствии с 51 статьей Конституции были предупреждены о праве не свидетельствовать против себя.
– Но меня же никто не предупредил…
– Разве? А вам есть, что скрывать?
– Нет, но просто, как следователь, вы должны были бы…
– Я не следователь, я дознаватель. Впрочем, если для вас это дело принципа, мы можем все повторить.
– Да нет, бог с ним совсем. Поставить нужно полную фамилию или краткую подпись можно?
– Лучше полную. И прошу вас никуда из Москвы в ближайшее время не отлучаться. Нам, возможно, придется еще встретиться с вами.
– Мила Львовна, – прежде чем обернуться к заплаканной вдове, следователь долго смотрел в окно на запущенный, заросший сорняками и кустарником сад. – Мы сняли отпечатки пальцев по всему дому. У вас, как я понял, бывает очень немного гостей. В основном отпечатки ваши, Вадима Андреевича и вашего тестя. Но довольно часто попадаются отпечатки взрослого мужчины. Кто он?
– Очевидно, это Никита. Племянник Вадима. Сын его сводной сестры, родной дочери Вахмистровых.
– Сколько ему лет?
– Тридцать пять.
– И он спит в вашей кровати?
Глаза у Милы Львовны забегали в поисках подходящего ответа.
– Вадим дал ему ключ, и Никита приезжает сюда иногда. Когда мы здесь, он спит на диване, а когда нас нет, стелет себе на кровати.
– Вас это не смущает?
– Нет, я только меняю белье.
– А когда вы здесь, но в отсутствие Вадима Андреевича он тут бывает?
– На что вы намекаете? – Мила Львовна густо покраснела.
– Я не намекаю. Я собираю информацию для анализа. И с этой целью задаю вопросы. А ваше дело на них отвечать. Если конечно вы хотите, чтобы мы нашли убийцу. Вы ведь хотите этого?
– Конечно хочу, – упавшим голосом произнесла вдова.
Через несколько минут после того, как Стэн и Лиза поставили свои подписи на протоколах, их отпустили. Мила Львовна вышла на веранду проводить.
– Я понимаю, что сейчас все, что ни скажешь… – Лиза не могла найти подходящих слов. – Я… Мы вам очень сочувствуем. Если будет нужна какая-то помощь…
