Всезнайка Маурисио рассказал Эсташу, что тапас появился во время правления какого-то странного короля, который сам почти не употреблял вино и терпеть не мог пьяниц. Он издал указ, чтобы в тавернах, где, как правило, все и напивались, кубок вина или кувшин с пивом накрывался миской с закуской. Это мог быть хамон, сыр или что-то другое на усмотрение хозяина.
Клиент сначала должен был съесть закуску, а потом уже снять миску, закрывающую напиток, и выпить его. Так число пьяных заметно уменьшилось. Иногда в качестве миски фигурировал ломоть хлеба.
Но Эсташ считал, что тапас – это оптимальный вариант еды крестьянина во время трудового дня. Сочетание вина, сыра и хамона, с одной стороны, помогает немного расслабиться и отдохнуть, а с другой – хорошо насыщает и придает сил для работы. Тапас подавался холодным и подогретым. Иногда эта закуска была столь необычна, что Эсташ не мог сообразить, из чего она состоит. Тем не менее тапас всегда был очень вкусным, и юноша с удовольствием отдавал дань испанской традиции.
Хозяин бодеги, сеньор Алонсо, уже знал Эсташа, поэтому достаточно бесцеремонно освободил ему один из крохотных столиков на улице. Там сидел монашек, который таскал на шее жестянку, в которую собирал подаяние на церковь. Алонсо уже покормил его, притом бесплатно, но монашек был таким худосочным и голодным, что мог съесть в пять раз больше. Он сидел и умильно глядел на Алонсо, а тот делал вид, что не замечает мольбы в его глазах.
– Интересно, чем их кормят в монастыре, что эти попрошайки всегда голодные? – спросил, наверное, сам себя хозяин таверны и сам же ответил: – Наверное, одним горохом.
– Почему вы так думаете, сеньор Алонсо? – полюбопытствовал Эсташ.
– А вы разве ничего не чуете? – И Алонсо зашмыгал своим выдающимся носом, похожим на клюв огромного орла.
– Нет.
– Пахнет серой, как в преисподней! Этот монах всегда пускает обильные ветры и отбивает у меня клиентов. Я специально поставил вазоны (а они мне недешево обошлись!), чтобы людям было приятно коротать время за чашей вина в прохладной тени, наслаждаясь видом цветов. А что получается? Вместо цветочных ароматов они нюхают адские миазмы.
Эсташ лишь улыбнулся в ответ. Знал бы хозяин бодеги, какой дух стоит в трюме корабля, особенно ночью, когда там почивают матросы. Тогда ветры бедного монашека показались бы ему королевским бальзамом из роз…
Алонсо принес Эсташу тапас с сыром «манчего» и хамоном-иберико, который толедцы делали из мяса черных свиней иберийской породы. Их откармливали только желудями, которые были очень сладкими. Именно такой хамон поставлялся ко двору Альфонсо VIII Благородного, короля Кастилии.
Он был дорогим, но Эсташ мог себе позволить такую роскошь. Ведь кроме отцовских денег, которыми он расплачивался за обучение и за жилье, у него еще оставалось несколько мараведи[30], которые юноша получил от Робера де Брезе в знак признательности. Капитан нефа не забыл, как помог ему юный пассажир, когда он дрался с долговязым бербером, мастерски владеющим клинком.
Эсташ, конечно, мог отказаться от этого дара, проявив дворянское благородство, но не стал. Когда в полупустом кошельке ветер гуляет, как мыши по кладовой бедняка, не до аристократической спеси. Да и за время обучения морским премудростям в качестве шипбоя он изрядно огрубел и набрался простонародных матросских привычек. Дают – бери, бьют – огрызайся, а не можешь достойно ответить – беги.
