* * *
В Лондоне, в своем доме, в гостиной сидит англичанин, курит трубку и читает утреннюю «Таймс». Вдруг обваливается стена, и в гостиную, скрипя тормозами, въезжает «мерседес», за рулем которого сидит другой англичанин. Первый спокойно переводит на него взгляд, вынимает трубку и спрашивает:
– Собственно, куда сэр так торопится?
– В Манчестер, сэр!
– В таком случае, сэр, вам было бы ближе через кухню.
* * *
Два джентльмена после охоты сидят у камина, вытянув ноги к огню, и молчат:
– Сэр, боюсь, что ваши носки начинают тлеть.
– Вы, вероятно, хотите сказать – сапоги, сэр?
– Нет, сэр, сапоги уже давно сгорели.
Умеренность
Умеренность – драгоценный идеал, она имеет для англичан огромное значение. Это особенно ярко проявляется во всеобщем отвращении к тем, кто «заходит слишком далеко». При первом же подозрении, что в той или иной ситуации они «зашли слишком далеко», англичане начинают яростно сопротивляться. Они желают во что бы то ни стало утвердиться в наиболее желанном для себя состоянии посредственности. В этом состоянии они проводят большую часть времени, чувствуют себя наиболее комфортно.
Понятие «зайти слишком далеко» включает в себя, например, излишнюю слезливость в безнадежно пьяном виде или же отпускание непристойных шуточек, над которыми сам автор хохочет больше всех.
А еще англичане не любят всенародно устраивать друг другу сцены. И любой, кто так поступает, автоматически попадает в число «заходящих слишком далеко», т. е. ведущих себя неправильно. Все, что связано с громким скандалом или криком по пустякам, осуждается. В таком случае обе стороны обвиняются в том, что устраивают кутерьму и тарарам, нелепую суматоху, невероятный грохот, кошмарный шум и неуместное веселье, а это воспринимается обществом как крайне нежелательное.
Наилучшее поведение в любых обстоятельствах будет изображать томное безразличие ко всему на свете, хотя в душе у вас в этот момент могут кипеть африканские страсти. Даже в любовных делах считается непристойным проявлять свои истинные чувства. Делать это открыто можно разве что при закрытых дверях, впрочем, и в этом случае соблюдая умеренность.
* * *
Два английских джентльмена едут в купе.
– Простите, куда вы едете? – спрашивает один из них.
– В Баскервиль, – отвечает его сосед.
– А что вас туда тянет?
– Электровоз.
* * *
Англичанина спрашивают:
– Почему в вашей стране нет антисемитизма?
– Просто мы не считаем себя глупее евреев.
* * *
За обедом в богатом загородном особняке один из гостей, выпив лишнего, падает лицом в тарелку. Хозяин подзывает дворецкого и говорит: «Смитерс, будьте добры, приготовьте, пожалуйста, комнату для гостей. Этот джентльмен любезно согласился остаться у нас ночевать».
Понятие о свободе
У англичан хорошо развито чувство личной свободы, которое имеет несколько разновидностей. Например, в своей наиболее категоричной форме выражается примерно в следующем: «Ладно, я подчинюсь этому закону, но только потому, что сам так решил, и только если в этом либо есть хоть какой-то смысл для меня лично, либо у меня не найдется никакой уважительной причины, чтобы не подчиниться. Впрочем, выбирать из двух названных условий тоже, разумеется, буду я сам!»
Каждый житель Англии – сам по себе свой собственный остров. Англичан объединяют только войны. За долгие века они стали весьма искусны в ведении войн, но врожденная скромность требует от них всегда выглядеть так, будто терпишь поражение – практически до самого конца. Ведь неожиданная победа значительно слаще и к тому же здорово раздражает действительно проигравшего, что еще приятнее!!!
